В комнате гробовая тишина, но мне кажется, что у меня разорвет перепонки от громкости биения моего сердца. Зейд вколачивается так быстро, что у меня немеет челюсть, слюни вместе со смазкой льются по подбородку, стекая на пол.

Я принимаю его на всю длину, не чувствуя себя больше его женой или любимой, просто сосудом. Во мне закипает ненависть. Карабинер карает меня? Он? За что? За то, то, итак, растоптало меня?

Он кончает, заставляя проглотить сперму. Проглатываю и вытираю сразу же лицо.

Меня знобит, но он, кажется, ничего не замечает.

Отползаю от Зейда, назад к кровати. Рядом с ней стоит журнальный столик с тарелкой из-под фруктов. Цепляюсь за неё, беру в руки. Моя попытка защитить себя смешит его.

— Так даже интереснее. — Заключает мужчина, возвышаясь надо мной и рывком поднимая на ноги. Я опускаю тарелку ему на голову, пытаясь остановить мужчину. Она крошится на мелкие осколки, но Зейд этого даже не замечает. Толкает меня на кровать, вжимая животом в матрас. — Не могу понять, почему раньше мы редко занимались анальным сексом…

Касается рукой тугого колечка попы, и я выгибаюсь, прокусываю губу.

Палец проникает в меня. Мы однажды уже делали это, но всё равно мне некомфортно одна мысль. Я сжимаюсь вокруг пальца, не хочу принимать в себя.

Чувствую головку у самого входа. Паника. Заставляю себя расслабиться, помню, что, если сопротивляться будет только больнее.

Слышу, как Зейд хмыкает, он чувствует как я перестала брыкаться и послушно принимаю его в себя. Проникает медленно, вжимая в матрас всё сильнее. Я тяжело дышу и погружаюсь в анабиоз. Когда мне кажется, что самое страшное позади и осталось подождать, когда всё закончится, Карабинер приказывает мне:

— Давай сама.

Не представляю, как можно двигаться самой. Но он хлёстко шлёпает по ягодице, и я пытаюсь сначала слезть с его члена, а потом сесть обратно. Получается очень плохо и без ритма.

Зейд щипает попу.

— Ужасно, блядь, можешь делать это резче?

Снова шлепок.

Пот градом льётся по моей спине.

— А ты попробуй сам! — огрызаюсь. — Подвигайся в такой позе!

— Прости, ты что-то сказала? Кажется, у кого-то прорезался голос. — Карабинер за волосы поднимает меня, я поражаюсь как моё тело не ломается в этой позе надвое. Под давлением члена живот выпирает.

Цепляюсь пальцами за его, пытаюсь ослабить хватку, но у меня не хватает сил. В этот момент Зейд начинает двигаться, раскачивая меня. Я напоминаю тушку на вертеле. Он выгибает моё тело как ему хочется, крутит по своему усмотрению, насаживает по самые яйца.

Несмотря на неудобную позу постепенно тело реагирует и разносит эндорфины, я начинаю расслабляться, чувствуя приближение оргазма.

Зейд кончает в меня, заполняя попку. Становится влажно и хлипко. Я сжимаюсь вокруг его члена, готовая кончить.

— Нет, девочка, ты не заслужила оргазм. Мне пришлось делать всё самому. В следующий раз, если захочешь кончить, работай сама. — Зейд резко выходит из меня, обламывая и оставляя разочарованной. Ужасно чувствовать свою зависимость от мужчины даже в таких мелочах.

— Я в душ и потом продолжим. — Он шлёпает меня по попе, оставляет на кровати и идёт в ванную комнату. Я провожаю его воспаленным взглядом, не понимая такой ненависти ко мне.

Сползаю с кровати и заставляю себя пойти за Карабинером.

— Зейд… — зову его настойчиво. У меня язык не поворачивается обращаться к нему сеньор.

— Для тебя я Сеньор Хегазу. — снова поправляет, напоминая моё место, раздеваясь полностью и забираясь под душ.

— Сеньор Хегазу. — повторяю сквозь зубы. — Вы развелись со мной, нас больше ничего не должно связывать. Почему я здесь? Отпустите меня и забудьте о моём существовании.

Зейд даже не оборачивается. Мне хочется, чтобы мои слова задели его, спина мужчины напрягается, но это может быть просто плодом моего воображения.

— Ты слишком много знаешь обо мне. Могу либо закапать, либо оставить как наложницу. Для трупа у тебя слишком красивое личико и тесная попка. — У меня тут же запульсировала попа, она всё ещё горела после секса.

— Зейд, ну отпусти меня, пожалуйста. Зачем ты меня мучаешь? — решаю изменить тон. Он всегда ценил правду. — Я не могу родить тебе ребёнка, не могу, понимаешь? И ничего не измениться, отпусти. Найди другую, что сделает тебя счастливым, что родит тебе сына или дочь и подарит семью. А меня! Оставь! В покое! Я своё уже отработала.

Карабинер выключает воду и берёт моё полотенце. Вытирается им и смотри так, что интуитивно делаю шаг назад. Он готов придушить меня. По глазам вижу.

— Ты не переживай, найти ту, что родит не проблема. — Его слова проходятся наждачкой по сердцу. Мёртвый, почти замогильный голос пугает меня. — Ты меня интересуешь только в плане рабочей дырки.

— За что? Что я сделала? — накопившиеся чувства хлынули наружу. — Моя вина в том, что у меня проблемы? Я не могу ничего сделать. Не могу исправить не исправное.

Зейд кривится. Вижу, что стала противна ему.

— Доусон говорил, что ты не помнишь, как обдолбалась. Видимо, не помнишь, как поддерживала кастрацию таких как я, просила тебя отправить в тюрьму, лишь бы не быть моей женой. — Открываю лишь рот, закрываю его рукой, не веря, что могла говорить такое даже не в здравом уме. — Да да, девочка, наркотик развязал тебе язык. Советую завязать его обратно в узел и пойти в комнату, встать раком и готовиться ко второму акту, если не хочешь, чтобы я исполнил твои желания.

— Зейд… — ловлю его мокрую руку, но Карабинет отталкивает, берет за шиворот как котенка.

— Последний раз повторяю, что для тебя я Сеньор Хегазу. Для твоего здоровья будет лучше, если ты заткнешься и не будешь меня бесить. Я очень старался быть хорошим мужем, не обижать жену и делал всё, чтобы обелить свою репутацию, стать министром без чёрных схем, но тебе было мало этого. Тебе противно быть моей женой и матерью моих детей, поэтому теперь наши отношения примут позу собаки, ты раком, я в тебе. Меньше слов, больше дела.

— Мне не было мало… — Мужчина берет пальцами мои губы и скручивает их, заставляя замолчать. — Я…

— Ты меня утомила. Я приехал трахаться, а не разговаривать. Заткнись уже!

Глава 46. Вышла из-под контроля

Зейда невозможно вывести из себя. Внутри него может быть целый апокалипсис, но наружу не выберется ни один всадник. Он умеет держать себя в руках.

Моя новая тюрьма изводила и открывала во мне новые черты характера. Я желала забраться под броню Карабинера и нанести