В книге «Commando extraordinary» («Неординарное подразделение специального назначения») Чарльз Фоли очень правильно пишет: «Скорцени […], которого политическая суматоха в Италии отвлекла от главной цели, какой было освобождение Муссолини, стало известно, что тот был задержан 25 июля после выхода из виллы «Савойя» примерно в 17 часов и вывезен в неизвестном направлении. По этому делу кружили различные слухи. Скорцени стало ясно, что с целью затруднения поисков правительство Бадольо специально распространяло сплетни. Якобы тайные рапорты, поступившие генералам, послам и даже некоторым сановникам в Ватикане, оказались лишь выдумкой: Муссолини находится в каком-то санатории […]. Его постоянно содержат в Риме […]. Было известно из определенных источников, что он переправлен на самолете в Португалию».

Кстати, самолет в Лиссабон забрал не кого иного, как Гранди, чтобы там он наладил контакты с союзниками и завершил заключение сепаратного мира.

Благодаря письму итальянского карабинера, влюбленного в горничную, нам стало известно, что дуче содержат в заключении на острове Понца, на котором квартировал тот горячий возлюбленный. Позже Муссолини сказал мне, что жители острова во главе с бургомистром, врачом и аптекарем подготовили ему волнующий прием. Он провел там неделю, запертый в доме у моря.

«Меня хорошо охраняли, — сказал он. — За мной шпионили днем и ночью. Карабинеры не разрешали населению приближаться ко мне. Их часто меняли, опасаясь, что они могут перейти на мою сторону. Еда была скверной, но тайно мне присылали фрукты. Полицейские патрулировали ночью окрестности со специально натренированными собаками. Мысли были об Италии, о тех, кто еще сражался, о моей семье и обо всех, кого любил. Также я думал о человеческой неблагодарности. У меня была уверенность, что вы, немцы, не бросите меня, но как вам удалось обнаружить мои следы? Небольшая лестница вела от дома к Тирренскому морю, волны которого заливали последние ступеньки. День 29 июля казался мне очень долгим; это был день моего шестидесятилетия. Я наблюдал за горизонтом, ожидая увидеть вдали неприятельский крейсер».

Кому должны были передать Муссолини: англичанам или американцам? Вопрос остается неясным до сих пор. 8 сентября примерно в 18 часов «Радио-Алжир» сообщило: «Муссолини, бывший дуче, будет передан англичанам». Возникло недоразумение между герцогом Гумбертом и Бадольо. Премьер опасался, чтобы переписка между Муссолини и Черчиллем не стала достоянием гласности. Среди роялистов доминировала англофильская тенденция, что, возможно, объясняет неизвестный до сих пор факт, что американцы также разыскивали место заключения дуче.

После войны я с удовольствием познакомился с очень симпатичным американцем, Джоном Ринглингом Нортом, хозяином самого большого в мире цирка. Он сообщил мне, что «от очень высокопоставленного лица» его брат Генри, капитан спецподразделения американской армии, получил 9 или 10 сентября 1943 года приказ арестовать Муссолини, содержащегося, согласно данным американским спецслужб, на острове Понца. Вскоре я лично встретился с Генри Ринглингом Нортом, который оказался столь же симпатичным, как и его брат; он рассказал мне свою историю более подробно.

«11 сентября 1943 года, — сообщил он, — я высадился на Понце во главе своего подразделения. Итальянцы были нашими хорошими друзьями, поэтому я надеялся, что все произойдет быстро и без проблем. Однако неожиданно удивленные и подозрительные карабинеры сказали мне, что дуче нет на острове уже с утра 8 августа. Ночью с 7 на 8 августа примерно в 3.00 он отплыл в неизвестном направлении на старом французском миноносце «Пантер» на остров Маддалена, на котором, впрочем, его тоже уже не было…

Я не знал об этом! Вначале я с недоверием воспринял это сообщение, но потом вынужден был примириться с действительностью. Легко догадаться, что я думал тогда о наших разведслужбах. Короче говоря, мы провели на острове ночь, ожидая дальнейших приказов. На следующий день штабу карабинеров стало известно, что подразделение специального назначение под вашим командованием освободило Муссолини, содержавшегося в заключении в горном массиве Гран-Сассо. Нас сразу же стали подозревать. Карабинеры с Понца, без всякого сомнения, были информированы своим командованием, что я мог оказаться командиром немецких солдат, переодетых в американцев; наверное, они полагали, что мы прибыли еще позже, чем известные карабинеры из оперетты Оффенбаха. На несколько часов я сам сделался заключенным на острове».

Эта невероятная, смешная ситуация, которая могла бы родиться в воображении Плаута или Гольдони, в конце концов прояснилась. Умный и одаренный чувством юмора Генри Ринглинг талантливо описал мне эти необычайно смешные приключения.

Если бы я верил данным, поставляемым в Верховное главнокомандование вермахта Канарисом, подобные приключения ожидали бы и меня. Радл и я уже тогда считали, что адмирал не является хорошим информатором. Что касается американской разведки, то она действовала еще более неточно и со значительной задержкой.

Опасения Муссолини только незначительно были преувеличены. Генерал Кастеллано многократно отрицал факт, что королевское правительство когда-либо намеревалось передать Муссолини противнику. Подобные декларации предоставлял также Бадольо. Однако известно, что дуче должны были передать союзникам. 21 сентября 1943 года Уинстон Черчилль сказал в палате общин во время дебатов при закрытых дверях: «Безоговорочная капитуляция, конечно же, предполагает передачу военных преступников в руки победителей. Однако в отношении личности господина Муссолини предусмотрена специальная оговорка. Объявление ее содержания было невозможным до высадки в Италии и перемирия. Потому что это открыло бы врагу, который все еще вмешивался во все государственные дела и держал руль в своих руках, намерения итальянского правительства. У нас были все основания полагать, что Муссолини находится в безопасном месте и под хорошей охраной. Сделать невозможным его побег было даже в интересах правительства Бадольо. Муссолини был уверен, что его передадут союзникам. У нас были точно такие намерения, и мы реализовали бы их, если бы не досадное стечение обстоятельств.

Меры, предпринятые правительством Бадольо по делу Муссолини, были тщательно изучены и являлись превосходными со всех точек зрения. Однако не был предусмотрен широкомасштабный парашютный десант, совершенный немцами в Гран-Сассо. Заслуживает внимания тот факт, что с целью обеспечения развлечения во время плена Гитлер поручил передать Муссолини произведения Ницше и некоторых других авторов. Следовательно, он отлично был осведомлен о месте и условиях его содержания. Предприятие явилось безумно смелым и было выполнено, не считаясь с расходами.

Следовательно, у нас есть доказательство, что современная война имеет множество возможностей для акций подобного рода. Я полагаю, что правительство Бадольо, поставившее все на одну карту, ничего не упустило в этом деле.

У карабинеров был приказ убить Муссолини при любой попытке его освобождения, предпринятой немцами. Немецкие стрелки-парашютисты, приземлившиеся в Гран-Сассо, сделали невозможным выполнение этого поручения».[184]