Перед публикацией нашей книги Ян Вильсон признавал, что нельзя исключать возможность подмены реликвии, однако с тех пор его мнение на сей счёт изменилось. Как мы помним, он говорил Линн, что Плащаница тогда (в 1492 г.) никуда не исчезала. Увы, сегодня он отрицает это признание. По иронии судьбы, именно это заявление побудило нас заняться поисками свидетельств и позволило обнаружить следы реликвии в годы её исчезновения.

Однако в своей новой книге Вильсон упоминает о двух случаях публичной демонстрации Плащаницы в тот период. Первым был показ реликвии в Страстную пятницу 1478 г. в Пинероло, а вторым – демонстрация реликвии в праздник Пасхи 1488 г. в Савильяно. Впрочем, Вильсон не указывает источников столь важной информации. Но даже если это и так, это не меняет нашей исходной предпосылки. В конце концов, подмена могла быть произведена в любое время. Главное условие успешности подмены – чтобы реликвию не видели те же, кто видел её прежде. Хотя небезызвестный Джованни поведал нам, что Леонардо сфабриковал Плащаницу в 1492 г., это был всего лишь один факт из множества фрагментов его информации, которую было невозможно проверить. Кроме того, показы реликвии в 1478 и 1488 гг. не идут ни в какое сравнение с её позднейшими демонстрациями верующим.

(В том же разговоре, в ходе которого Вильсон заявил, что Плащаница исчезла около 1492 г., он выступал резко против утверждения, что реликвию сфабриковал Леонардо, о чём впоследствии высказался в письме к Линн: «Когда вы пытаетесь убедить меня в том… что Плащаницу создал Леонардо, некая часть моего существа чувствует, что ей угрожает опасность». Это было сказано в те самые годы, когда Вильсон, по словам Линн, ещё не ощущал себя лидером в борьбе за доказательство подлинности Плащаницы, от чего зависит его известность и репутация, равно как не был убеждён, что Леонардо не причастен к фальсификации реликвии. Перейдя в католичество и сделавшись ревностным приверженцем вновь обретённой веры (благодаря всё той же чудотворной Плащанице), как бы он чувствовал себя, если бы было доказано, что это – фальшивка?)

Реакция верующих на показы Плащаницы после 1494 г. в корне отличалась от восприятия предшествующей реликвии. Лирейская плащаница неоднократно объявлялась небрежной подделкой, грубо сфабрикованной фальшивкой, и результаты расследований подтвердили справедливость этих выводов, свидетельствующих, что подмена действительно имела место.

Другие возражения против обоснованности нашей гипотезы куда менее убедительны. Одно из них сводится к тому, что не сохранилось никаких документальных доказательств контактов Леонардо с Савойским домом, на что можно ответить лишь одно: ну и что же? Другое возражение заключается в том, что в дневниках и записных книжках Леонардо нет никаких упоминаний ни о Плащанице, ни об опытах маэстро в области фотографии. Однако, как мы помним, одна из его записных книжек таинственным образом попала в руки герцогов Савойских, у которых она вскоре «пропала». И хотя мы, естественно, не знаем, что именно в ней было, мы вправе предполагать, что она имела какое-то отношение к неожиданному заявлению Марии-Жозефы, экстравагантной супруги короля Умберто II, что Плащаница – это подделка. Возможно, в этой связи имеет смысл заметить, что в уцелевших записных книжках Леонардо нет ни единого упоминания о том, что он написал «Мону Лизу».

Однако не все отзывы были негативными. В частности, учёные и фотографы отнеслись к нашим исследованиям с большой теплотой, что было весьма приятно после той обструкции, которую устроили нам сторонники подлинности Плащаницы. Несмотря на издевательский отзыв Хора о наших фотографических способностях, многие профессиональные фотографы поздравили нас в числе первых, предлагая советы и помощь в наших дальнейших изысканиях. Престижный журнал «Amateur Photographer » («Фотограф-любитель») опубликовал восторженную редакционную статью о Леонардо, провозгласив его первым в мире фотографом и ссылаясь на его известные опыты с оптикой и светом и тот факт, что маэстро создал свою собственную камеру-обскуру. Эта статья была основана на интервью с нами, которое мы дали во время работы выставки в Бредфорде. Право, было особенно заманчиво увидеть портрет Леонардо на обложке фотожурнала, в кругу фотографов, к которым – если мы правы – принадлежал и сам маэстро. По той же причине нам было очень приятно увидеть полномасштабную фотографию Плащаницы на выставке в Национальном музее фотографии, кино и телевидения, особенно учитывая ту уважительную атмосферу, которая окружала Плащаницу на выставке. На наш взгляд, на выставке Плащаница была куда более у себя дома, чем в любом соборе.

Получали мы и другие знаки одобрения. В 1995 г., после нашей беседы с верхушкой Общества исследования психики, его председатель, ныне покойный Ральф Нойес обратился к битком набитому залу и попросил поднять руки тех из присутствующих, кто считает, что Плащаница – это фотография. Руки подняли все, за исключением двоих, которыми оказались член BSTS Ян Дикинсон и ещё один «скептик», настроенный резко антимистически.

Кроме того, в зале присутствовал один японец. Как это ни удивительно звучит применительно к гипотезе о христианской реликвии, гость из Японии отнёсся к нашим изысканиям с большим энтузиазмом. Мы узнали, что отчасти благодаря программе Би-би-си «Один из нас» и отчасти – благодаря переводу нашей книги на японский большинство образованных японцев сегодня связывают Туринскую Плащаницу с именем Леонардо. Его причастность к её созданию очень увлекает их. Признаться, к нам обращались и приезжали несколько съёмочных групп из Токио, прося дать интервью и ответить на тщательно подготовленные вопросы, затрагивающие самые разные аспекты нашей работы. Кейт Принс также создал в 1999 г. перед объективами камер японского телевидения, пожалуй, лучший на сегодняшний день наш снимок, сделанный, кстати, в далеко не идеальных условиях. Кейту довелось выслушать немало комплиментов. При этом было особенно интересно, что наши японские друзья не видят ничего невероятного в утверждении, что Леонардо был первым фотографом, и сразу же замечают явное сходство между маэстро и Человеком на Плащанице. Оказывается, японцы любят всё творчество Леонардо, воспринимая как своего рода чёрный юмор факт создания им реликвии и особенно саму мысль изобразить собственный портрет вместо Лика Иисуса.

Мало того, мы удостоились ещё более впечатляющих знаков внимания и, так сказать, косвенных комплиментов. 5 сентября 1995 г. архиепископ Сальдарини в выступлении по телевидению объявил, что Плащаница будет выставлена в 1998 г., впервые за двадцать лет, а затем ещё раз в 2000 г., в год миллениума. После объявления дат демонстрации реликвии прелат объявил, что «изображение на Плащанице – это образ Иисуса Христа и никого другого». Далее Сальдарини предостерёг верующих, посоветовав им не доверять выводам анализа ДНК и «безумным измышлениям» о том, что Иисус не умер на кресте, и, конечно, «бредовой» идее о том, что Плащаница – это фотография, созданная Леонардо да Винчи… Поскольку в тот момент наша книга ещё не была опубликована в Италии, это заявление архиепископа прозвучало весьма загадочно для итальянской аудитории, но нас оно позабавило, поскольку, предостерегая свою паству от интереса к нашим идеям, архипастырь невольно способствовал привлечению внимания к ним. Ещё более примечательным оказался тот факт, что архиепископ Сальдарини, как он сам подчёркивал это, действовал по прямому приказанию папы.