Я понял что мы с Виканой попали по полной и сложившаяся ситуация требовала немедленного разрешения. Говорят, что наглость города берет, поэтому я сделал морду ящиком и спросил:

– Какое сегодня число и месяц?

– Если по имперскому календарю, то седьмое число третьего месяца после дня возрождения Геона. А что такое?

– Запиши себе где-нибудь, теперь это день 'святого Валентина' или 'день всех влюбленных'. Праздник теперь будет такой, государственный. Понял?

– А чем славен этот святой Валентин?

– А ты не догадываешься?

– Это же надо, а у нас такого праздника нет. Пойду всем расскажу, а то девки плачут, что позволили себе лишнего, а так государственный праздник, вроде так и положено.

Я пошел к лошадям, на которых грузили шатер принцессы, и обнял синюю как слива жену. Элата уже доложила о ночном происшествии в лагере и Викана буквально сгорала от стыда.

– Ты чего это так раскисла любимая?

– Ингар мне так стыдно, что я боюсь глаза поднять! – прошипела в ответ Викана.

– А чего это ты должна стыдиться? – сделал я удивленные глаза. – В день 'святого Валентина' грех себя вести по-другому. Если жена в этот день себя ведет с мужем как колода, то боги ей здоровых детей не дадут, муж бросит, и любить не будет. У нас на Земле даже окна в этот день не закрывают, чтобы все слышали, какая любовь в семье и счастье!

– Ингар, это правда? – с сомнением спросила Викана.

– Дорогая, а чего это я так старался? С богами не шутят, здесь один раз промахнешься, и считай, все пропало, можешь в евнухи записываться.

Элата выслушав мои слова, отпросилась у супруги и побежала разносить весть про праздник святого Валентина. Я обнял оттаявшую жену и поцеловал в губы на глазах у окружающих.

Это забавное происшествие, несмотря на всю свою несерьезность, навело меня на мысль о том, что необходимо создавать новую мифологию и традиции для моего народа. Реально мы могли выжить, если будем все заодно и для нового мироустройства нужны новые законы и традиции, которые будут объединять будущие поколения.

С каждым днем мы все ближе подходили к своей цели, и Тузик обещал, что караван подойдет к долине 'Нордрассила' через пару дней. Чем ближе цель, тем неспокойнее становилось на душе. За последние сутки арьергард два раза сталкивался с афрами, и гвельфы потеряли ранеными двух бойцов. Раны гвельфам мы залечили, но сам факт того, что на след каравана вышли враги, оптимизма не прибавлял. Портило настроение и то, что гвельфам не удалось захватить пленных, хотя в скоротечном бою учувствовали всего с десяток афров. Пятеро гвельфов против десяти афров расклад обычный, но двое раненых гвельфов, против двух убитых афров, указывали на то, что за нами охотятся очень не простые противники. Мы с Лаэром и Тузиком переместились в арьергард каравана и попытались войти в соприкосновение с преследователями, но они словно растворились в лесу. Единственное чем выдавали свое присутствие афры, это был грохот барабанов, раздававшийся в ночных джунглях.

Весь следующий день я бегал по лесу как борзая собака, но все без толку, никаких следов присутствия противника мне обнаружить не удалось. К вечеру караван вышел к спуску в болотистую низину, которая упиралась в горную гряду отделявшую долину 'Дерева Жизни' от остального мира. Я сразу узнал белесую дымку над лесом, в которой терялись вершины невысоких гор, словно бы они растворялись в воздухе. Мы с Лаэром и Дартом выбрали удобную для обороны стоянку и, оставив Дарта командовать обороной, спустились в низину. Прочесав болото до самых гор, мы не обнаружили противника, а под утро, грязные как свиньи и едва живые от усталости, вернулись в лагерь.

С первыми лучами солнца караван оправился в путь, и мы с Лаэром поплелись следом, едва переставляя ноги. К полудню колонна миновала болотистую низину и вышла в предгорья, двигаясь по берегу реки текущей с гор. Здесь нас догнал гвельф из арьергарда и доложил, что по нашим следам идет отряд афров в полторы сотни воинов. Не успел я выслушать доклад первого гвельфа, как прибежали воины из боковых дозоров и доложили о том, что с обеих сторон к нам движутся еще два отряда по сотне афров. Я приказал ускорить движение и начал мысленную беседу с Тузиком, стараясь понять, что нас ждет в горах и как нам удастся пройти сквозь горную гряду. Тузик передал мне образ скального обрыва, из которого словно из трубы вытекала река, по берегу которой мы идем к горам. Затем картинка изменилась, и я увидел, что поток воды иссяк и появился тоннель, уходящий в глубину скалы. Мне стало понятно, что по этому тоннелю караван сможет попасть в долину 'Нордрассила' и немного успокоился, убедившись в том, что дорога не ведет в тупик, из которого нет выхода.

Через час караван втянулся в котловину окруженную скалами. На дне котловины плескалось озеро, в которое из большого отверстия в скале вытекала река. Тузик выбежал на берег озера и уселся у края воды, уставившись на скалу. Я спросил его про то, через какое время откроется проход, но Тузик ответил, что он сам этого не знает и нужно просто ждать. Такой расклад мне не очень понравился, и я приказал готовиться к долговременной обороне. Однако моим планам не суждено было осуществиться, потому что поток воды, наполнявший озеро стал уменьшаться и в стене показался туннель. Тузик начал скакать по берегу и призывно лаять, показывая всем своим видом, что надо торопиться. Я, приказал Дарту срочно уводить караван в туннель, а сам, схватив метатель, залез на ближайшую скалу, прикрывая отход.

Афры тоже заметили, что река начала мелеть и толпой ринулись по пересохшему руслу в сторону прохода в горе. Я в течение полуминуты выпустил весь боезапас в толпу негров, пытаясь остановить противника, но афры, понеся чудовищные потери, прорвались к входу в туннель. Началась страшная мясорубка, в которой я полностью упустил командование из своих рук и превратился в рядового бойца, сражающегося только за свою жизнь.

В том, что нас не изрубили на куски перед входом, была заслуга одного лишь Дарта, принявшего в этот критический момент командование на себя, пока я как идиот показывал чудеса храбрости и глупости. Железная стена из щитов хуманов, ощетинившаяся копьями, сдержала удар толпы афров и не дала ей ворваться в тоннель, вслед за женщинами и детьми. Я чудом сумел прорубиться к своим воинам и даже дотащить с собой разряженный метатель, поймав лишь стрелу в бедро правой ноги. Как только за спиной сомкнулись щиты, меня сразу подхватил на руки Лаэр и с помощью двух гвельфов поволок в глубину туннеля.

Через пару минут дурь из моей головы выветрилась и я, вырвавшись из рук охраны, приказал Лаэру принести заряженный метатель. Гвельф, поняв, что я очухался и отдаю себе отчет в своих действиях, выполнил приказ. Хуманы под руководством Дарта перекрыли тоннель, словно крепостной стеной и медленно отступали в глубину горы, отбивая отчаянные атаки афров. Я дождался, когда строй воинов поравняются со мной и, отдав приказ расступиться, сделал три выстрела в глубину туннеля. Афров как корова языком слизала, и мы побежали следом за караваном. Правда ваш покорный слуга сумел сделать только несколько шагов и завалился на пол туннеля, оступившись на раненой ноге. Меня снова подхватили на руки и понесли как мешок, не буду уточнять с чем.