пол, осторожно сначала погладила его по плечу, а потом слегка похлопала и произнесла негромко, но отчетливо “Credo in unim deum”. Никакой реакции. Я потормошила спящего блондина еще немного. Он издал полубессознательное «Мм?», и я повторила фразу чуть громче.

— Вот и хорошо, — заявил он мне и повернулся на другой бок.

Ну и как это трактовать? Не похоже, чтобы эта фраза для него что-то значила. Ладно, попробуем простыми словами.

— Мир? А, Мир? — снова принялась я его трясти. Он развернулся и вдруг уставился на меня неожиданно ясным, пристальным взглядом, в котором безо всяких слов читался вопрос.

— Эээ… — я от неожиданности даже забыла, о чем хотела поначалу спросить, и перешла сразу к сути, — Зачем ты втянул Лика в тот эксперимент. Не случайно же, правда?

Мир на миг прикрыл глаза, будто говоря «да», а потом улыбнулся эдак с хитрецой и ответил:

— А ты подумай, Медея… Давай-ка, соображай, — и резко, совершенно безо всякого перехода уснул.

Я, ошарашенная, сидела, не зная что и думать.

«Да он издевается! — решила наконец, — да еще притворятся спящим» — и с возмущением принялась внимательно следить за этим…зайцем космическим, чтобы уличить его во лжи. Но он спал. По-настоящему, крепко. Дыхание его было мерным и глубоким. Такое не подделаешь.

Я вернулась на свою койку. «Подумай, Медея»… И о чем я должна подумать… Подождите! «Медея»?

Я подскочила, как ужаленная. Откуда Мир знает мое настоящее имя? Кто он такой, черт его побери?

Я прогнала подальше совершенно необъяснимый страх, который с каждым вдохом пробирался внутрь меня все глубже и глубже, и постаралась мыслить логически.

Итак, что мы имеем: Лик — такой же проводник как и я в этом мире — был военным космолетчиком, потом случился Рас-Альхар, и его военная карьера закончилась, не успев толком начаться.

Примерно в это же время что-то случается (скорее всего я), и он перестает быть проводником, стрелка на его Ключе ломается, и он застревает в Синем мире. Что дальше? Если верить посланнице Эн-Джи-Эль, то его память о прочих мирах должна рассеяться, а к нему как к «мешающему элементу» — применен тот самый неведомый «экологичный» способ. Пришедшая в голову догадка полоснула болью.

Вот тебе и способ… И кто же ты, Мир: оружие в руках судьбы или же рука, которая держит это оружие? Знал ли ты, что делаешь, или же и тобой, будто игрушкой играл главный устроитель всего этого цирка с реальностями, узлами и проводниками? Ответов у меня снова не было, а тот, кто мог мне их дать, дрых беспробудным сном. Ни дать ни взять, былинный богатырь.

А в Шедаре? Там он всегда сдерживал неугомонного Лика, оберегал по-своему, чтобы тот не ринулся прямиком к Разлому. Забота тоже может быть тем самым способом? Или нет?

Я поломала еще немного голову, а потом поднялась с койки и вышла за дверь с желанием хотя бы немного пройтись. Ноги сами принесли меня к двери капитанской каюты, хотя, клянусь, я не собиралась сюда идти. Я подняла было руку, чтобы постучать в дверь, да так и замерла в нерешительности.

«Дай ему время». Фраза Аниты прозвучала в моей голове так отчетливо, будто кто-то шепнул мне ее на ухо.

Я постояла еще немного, прикоснувшись к холодной поверхности кончиками пальцев. Обвела невидимый контур маленького, по-детски наивного сердечка, и медленно пошла дальше.

Глава 21

Мир продрых до самого утра. А когда я, словно невзначай, поинтересовалась у него, помнит ли он о том, что говорил во сне, посмотрел на меня с совершеннейшим недоумением.

— Дея, последнее, что я помню, — это то, что ты оккупировала вторую койку в каюте. Ну и что же такого интересного я тебе сообщил?

— Посоветовал мне больше думать, — ответила, пытаясь понять, говорит он правду или пора вручать ему межгалактический аналог «Оскара» — настолько кристально-ясными глазами он на меня смотрел.

— А, ну это никогда не помешает, — усмехнулся мой сосед. — Ты, кстати, придумала, как будешь объяснять приятелям свое отсутствие?

— Да так и скажу, что у тебя была.

Мир хмыкнул глумливо.

— Ну-ну. И что подумают они и наш бравый капитан заодно?

Я пожала плечами.

— Веда мне поверит, остальные — как хотят, а Лик раньше, вроде бы, не возражал против нашего совместного проживания.

— Деечка, кажется, ты головой треснулась сильнее, чем я думал, — озадаченно посмотрел на меня блондин.

А я прикусила язык. Ага. Раньше. В Шедаре. Молодец, Медея Сергеевна, продолжай в том же духе.

— Ладно, забудь. Пойду, и правда, к себе, — я поспешила на выход, пока Мир не начал приставать с расспросами.

Веда объяснения мои приняла, только головой покачала.

— Я не узнаю тебя, Дея Рин-Стокк. Ты всегда была такой рассудительной. А тут, как с цепи сорвалась — сначала с моей помощью похищаешь одного парня, потом оказывается, что тайно сохнешь совсем по другому, но с ночевкой бегаешь с первому.

— Мир мне как брат, — объяснила я.

— А почему я тогда о нем до этого не слышала? И про твоего капитана тоже? — язвительно поинтересовалась подруга, но тут же переключилась: — Кстати, Хань теперь на него тоже надулся.

— А он-то из-за чего? — устало спросила я.

— Потому что дурак, — фыркнула Веда. — Они с Рогги и еще парой ребят долго обсуждали ситуацию, пересчитывали всех, кто есть на борту, а потом отправились к капитану с требованием предоставить им данные о том, на сколько хватит воды, еды и кислорода всем, имеющимся в наличии, с учетом того, что этих всех сорок два человека. Рита, помощница, их не пустила, попросила начальство не беспокоить. Парни стали возмущаться, что примороженный твой их игнорирует, и всех до печенок допекли. В итоге прорвались- таки они в рубку, а капитан там за штурвалом — или как эта ерундовина зовется — подменял, оказывается, одного из пилотов, который травму получил. И вот представь: вваливаются эти двое со своим ультиматумом, а он им так спокойненько: «Очень любезно с вашей стороны сообщить мне число людей на борту моего корабля. Что касается вашего вопроса, то этих данных вы не избежите даже если захотите. Но предупреждаю: если вы не уберетесь отсюда сейчас же, то рассчитывать их нужно будет не на сорок два, а на сорок человек». И так на них глянул, что эти смельчаки сразу сбежали, поджав хвост. Теперь ходят бурчат. Мол, он им угрожал.

— Да уж, — я даже не знала, чего мне больше хочется — высказаться по поводу поведения этих двух олухов или