– Вещунья, – не скрывая огорчения, произнес старший Рас, гневливо зыркнув на склонившуюся царицу. – Девочка потеряла сознание… Почему она такая утомленная, обессиленная… я, что велел тебе?

– Надобно было ее принести, – вставил не менее недовольно Воитель, но обращая ту досаду только на старшего Раса. – А не заставлять лететь на кологриве. Немудрено теперь, что так утомлена, наша драгоценность… наша.

Седми едва заметно кивнул и царица немедля сойдя с места подступила к весьма низкому лежаку, и, приподняв голову Владелины принялась неторопливо вливать в приоткрытый ее рот из носика кувшина какой-то отвар.

– Весьма подвижная лучица, – озабоченно протянул Небо так, точно не слышал недовольства сына и неотступно следя за все поколь легохонько вздрагивающей отроковицей. – Это очень опасно… очень… Вряд ли девочка прожила бы этот год, если б не зов и видение. Совсем разобщена плоть и лучица, столько томления и кровь. Надо создать максимум внимания и условий… Вещунья, – царица поколь вливающая в рот Влады по глотку отвара резко дернула плечами тем самым показывая, что слушает. – Пусть твои альвинки ее осмотрят, коли будет надобно отнесете на хурул. Надобно вызовите бесиц-трясавиц. Необходимо как можно плотнее заняться ее здоровьем, обеспечить питанием и, конечно, находится подле нее все время.

– Девочке нужен мастер, – подал голос Седми, и зримо шевельнувшись, степенно поднялся с кресла. – Мастер каковой призван это делать… Альвы с этим не справятся, тем паче она так долго не имела должного ухода и обучения. Надо согласиться на предложение Першего.

Седми повернулся в сторону Отца и весьма сердито его оглядел, а потом также неспешно, вернее даже вяло, направился к креслу Воителя, каковой весьма нежно гладила перстами раненную руку юницы.

– Седми, дорогой мой малецык, – в голосе Небо прозвучала явственное расстройство, будто сын его как-то весьма больно задел. – Будет о том толковать… ты же понимаешь, сейчас не могу. Надо сперва побывать у Родителя, заручиться его поддержкой. Ну, что ты в самом деле об том мне сказываешь…

– Сказываю, потому как ты меня не слышишь… Не слышишь… я ведь говорил тебе давеча, прощупай девочку, – единожды гнев Седми стал нарастать, потому россыпь искорок посыпалась с его кожи, и, прокатившись по полотну белого одеяния, улетела к полу. – Ты мне, что сказал, девочка как девочка мне не до того. А нынче опять все повторяется. Посмотри как часто у нее течет кровь, она вельми хрупкая, порывистая. Чтобы альвы могли сохранить ей жизнь, им надобно все время поить своими отварами девочку и держать ее в ложе.

– Вот пусть это и делают, – властно молвил Небо, тем самым стараясь погасить негодование старшего сына, и сам разговор на неприятную для него тему. – Для того сюда и призваны, слышишь Вещунья, – царица резко дернулась всем телом, бережно пристраивая голову Владелины на лежак. – Все теперь свои обязанности переориентируйте на девочку, ее здоровье, питание… и конечно внимание. Никаких более нагрузок, лишь познавательное обучение, что ей будет интересно. А потом решим с мастером, хорошо Седми? Я сам поговорю с Першим о мастере, – то Бог сказал, чтобы снять плюхающее искрами на коже старшего сына раздражение.

Седми малозаметно кивнул и приблизившись к лежаку, оглядел девушку лицо которой после влитого в нее отвара перестало дрыгать, в целом как и тело, наполнившись положенным ему спокойствием. Бог медленно провел дланью по волосам юницы, и нежно молвил:

– Конечно, так сияет, так горит, наш малецык. Как это не приметили Огнь и Дажба не понимаю.

Он осторожно приподнял голову Влады одной рукой, а вторую просунув под колени, бережно поднял ее с лежака. Степенно испрямившись, Бог прижал малое тельце к своей груди, и тотчас прильнул губами ко лбу юницы.

– Это первая моя лучица, – точно оправдываясь, вельми как-то слабо протянул Дажба. – Первая… Я ведь никогда не касался лучиц. Я, несомненно, чувствовал ее весьма медленно нарастающую мощь. Однако подумал, сие просто набирается сияния искра Першего… искра Отца.

– Нет, мой дорогой малецык, – не мешкая отозвался Седми и ласково улыбнулся младшему брату. – Я не хотел тебя задеть, прости, мой милый… Однако она так сияет, там верно хватило бы одного прикосновения. Но увы! увы! мы все пренебрегли ее сиянием… и настолько лет лишили всего того, что ей положено по статусу. Будем надеяться это никак не скажется на лучице.

– Ты, почувствовал Дивный какая в ней мощь, каким стойким было видение? – задумчиво протянул Небо и перевел взор со старшего сына, все еще голубящего девочку на брата, меж тем вздев слегка наискосок правую руку и по любовно похлопав перстами по тыльной стороне длани Дажбы, тем движением снимая с него какую-либо тревогу. – А если еще к этому добавить, что способности у нее явственно будут как у Першего и наше дорогого Дажбы, лучица и вовсе становится уникальной. Очевидно, потому Перший и подарил ей величание, с таковыми способностями и чувственностью. С таковой дюжей связью с братом нам будет вельми сложно справится.

– Как подарил величание? – удивленно откликнулся Дивный и потряс своей головой так, что затрепыхались не только его темно-русые волосы, но и усы и борода, достигающие груди, купно колыхнув своими концами, закрученными по спирали в отдельные хвосты. – Это не позволительно, не по Законам Бытия… Лучица принимает предложенное Богами имя тогда, когда делает выбор печищи.

– Нам ли с тобой толковать о том, как часто нарушает Законы Бытия Перший, – незамедлительно молвил Небо, и глубоко вздохнул. – Если бы он это не делал, не думаю, что в нашей Вселенной рождались такие, неповторимые, лучицы. – Небо в упор глянул на брата и досказал теперь мысленно так, чтобы его слышал лишь он один. – И существовала еще какая-нибудь печища кроме Димургов. – И теперь уже для всех продолжил, обводя взором каждого члена своей семьи, – наверно теперь вы поняли, что девочка видела в своих снах и видениях. Черный купол пагоды Першего и его самого… Просто изумительно, что лучица, еще будучи такой крохой, сумела посылать на мозг такие четкие образы. Немудрено днесь, что Воитель подарил ей свою клетку и Огнь взял под свою опеку, это наверно сам Родитель так ее сберегал.

– Ты думаешь, Родитель знает о ней? – беспокойно переспросил Дивный, и, приподняв левую руку с облокотницы, малозаметно дернул перстами, тем движением подзывая к себе Седми.

– Не сомневаюсь в том… Тем паче Родитель мне не ответил. По-видимому, разлучив Першего и лучицу, он все время за ней присматривал. Потому малецыки за нее тогда и вступились, – протянул задумчиво Небо, сам, как и остальные Боги, направивший свой взгляд вслед идущего старшего сына, каковой на руках нес девочку. – У меня только одно вызывает досаду, что через три свати ее увидит Перший. А у них такая связь… стойкая… мощная… надобно днесь… днесь сделать все, чтобы плоть стала от нас зависима… Потому, – Небо воззрился в старшего сына, каковой неспешно передавал со своих рук спящую Владу Дивному, его черты легохонько колыхнулись, ибо он верно предполагал, что сразу после озвучения его веления последуют пререкания. – Прошу тебя, Седми, как только плоть оправится проведи…