– Витя, езжай по адресу...

Майор вышел из кабинета. Александр встал, открыл сейф, из различных досье бывших дел отобрал с десяток фотографий молодых мужчин, сложил их в ящик стола. Борис сидел, молча наблюдая за манипуляциями частного детектива.

Климов вызвал Савчука.

– Сава, сейчас ко мне приехать сможешь?

– Конечно!

– Давай, опознавать маньяка будем! Заодно кое-что интересного узнаешь из теневой жизни города и отдельных ее представителей.

– Выезжаю, – коротко ответил подполковник.

Александр протянул Катале бумагу с ручкой:

– Пиши все, о чем здесь рассказал, начиная с промысла каталы на рынке и своих связей с Коршуном.

– Но, начальник...

– Делай, что тебе сказано! – отрезал Климов. – Пиши разборчивее и правду, только правду!

* * *

Леонид Савчук с Виктором Володиным подъехали к офису почти одновременно. Климов познакомил офицеров. Принял от майора альбом с фотографиями семьи Полониных. Разобрал их, отложив нужные в тот же ящик, что и фото из сейфа. Обратился к Савчуку:

– На, Леня, почитай показания единственного свидетеля трагедии в молодежном лагере!

Он протянул подполковнику два коряво исписанных листа стандартной бумаги, работу над которыми только что завершил бомж.

Савчук углубился в записи. Прочитал. Проговорил, обращаясь к Борису:

– Так! Значит, ты, уважаемый, утверждаешь, что видел истинного убийцу?

– Да.

– И сможешь его опознать?

– Да, – робко, но твердо под строгим взглядом высокого милицейского начальника отвечал бомж.

– Что ж, посмотрим.

Савчук перевел взгляд на Климова.

Тот достал из ящика ранее отложенную часть фотографий, аккуратно в два ряда разложил их перед Борисом.

– Ну-ка, Боря, глянь, нет ли тут того, кого ты видел в лазарете в ночь с одиннадцатого на двенадцатое августа?

Бомж начал сосредоточенно рассматривать снимки, выложенные перед ним. Это были фотографии из запасов Климова. Борис, закончив осмотр, произнес:

– Среди этих людей я никого не знаю и никогда из них никого не видел.

– Точно, Борис? – спросил Климов.

– Точнее, начальник, не бывает.

Александр достал вторую партию фотографий. Они были отобраны из альбома Полониных.

– А теперь посмотри-ка эти снимки, Боря!

– Вот он! – сразу же указал на молодого человека, снятого в компании покойного врача. – И вот, и вот еще! Да он тут почти везде!

Климов оставил одну фотографию, на которой убийца был снят на пару с Полониным, остальные отправил обратно в ящик. Взглянул на Савчука.

Тот тер подбородок, проговорив:

– Составь, Клим, протокол опознания по всем правилам, с понятыми.

Александр вышел за работниками соседних фирм, выполнил необходимые формальности.

Савчук поднял портативную рацию, что-то кратко бросил в эфир, и в кабинет Климова вошли два дюжих милиционера.

Подполковник приказал им, указывая на бомжа:

– Этого господина в управление, санитарную обработку и в одиночную камеру под вашу ответственность, пока я не определюсь с охраной.

Борис попытался возразить:

– Но, начальник, такого договора у нас не было! За что в камеру-то? За то, что помог вам?

– Во-первых, – ответил Климов, – забери фото, где вы сняты с сестрой. Зоя просила вернуть его, а во-вторых, тебя никто не арестовывает. Напротив, отмоют, приоденут, окажут квалифицированную медицинскую помощь от скорой ломки. И там, в камере, ты будешь в более безопасном положении, чем на улице или в притонах. Кто знает, не ищет ли тебя как губительную для него угрозу беспощадный монстр? Или вместо милиции ты предпочел бы оказаться у него под ножом?

Борис замахал руками.

– Что ты? Спросишь тоже, начальник? Кто ж под его тесак добровольно подставиться захочет? Нет уж, лучше закрывай! Я согласный!

Савчук обратился к бойцам ОМОНа:

– В камере обеспечить всем необходимым, в первую очередь нормальным питанием и медицинским осмотром. Предупреждаю, никто, кроме меня, ну и, естественно, генерала Петрова, к камере и близко подходить не должен!

Борис с охраной покинули кабинет Климова.

В офисе остались Александр, Володин и Савчук. Подполковник присел на стул, внимательно рассматривая фотографии, на которых был изображен серийный убийца, с виду нормальный, красивый молодой человек, врач!

– Что скажешь? – спросил Леонида Климов.

– А что ты хочешь услышать? То, что взяли след убийцы – молодцы! Сделали то, что должна была сделать следственная бригада. Признаю, мои подчиненные сработали преступно халатно. По этому факту будут приняты меры, и ты, Клим, представляешь, какие! Но вот чтобы взять маньяка, оснований у нас нет никаких.

Климов с Володиным удивленно переглянулись. Александр спросил:

– А показания Каталы?

– Бомжа и наркомана? Бывшего уголовника? Кто их примет? Разве что мы трое. По закону они достойны внимания, но не более того. Нет, ребята, взять преступника, основываясь лишь на показаниях Бориса, при всем нашем желании мы не можем! Любой адвокат добьется его немедленного освобождения. Нужны улики серьезнее! А их как раз эта мразь на месте преступлений и не оставляла!

Климов вспылил:

– А может, твои славные сыщики их не находили? Это же надо, рядом с лазаретом лежбище бездомного пропустить?

Савчук ответил:

– Я уже сказал, что накажу виновных. Чего ты, Клим, начинаешь перетирать уже перетертое?

В разговор вступил Володин:

– Как я понял, милиция ничего не может сделать маньяку, убившему мою невесту?

Савчук, чувствовавший себя в сложившейся обстановке неловко, попытался объяснить:

– Пока не можем, Витя, пока! Вот пробьем, кто он да что, где обитает, чем занимается, установим наблюдение. Рано или поздно, но он выйдет на очередную жертву. А мы ему – ловушку! Возьмем с поличным, хана ему, закроем навсегда!

Но Володин возразил:

– А если утечка из твоего департамента от продажных ментов произойдет и маньяк скроется? Или у вас только кристально честные люди служат? Но даже если сядешь ты на хвост маньяку, он до твоей ловушки будет гулять на свободе? А потом, после суда, получив пожизненное заключение, жить в камере с надеждой через четверть века выйти из тюрьмы?

– Но, майор, таковы законы, и не я их писал, – ответил Савчук.