— Как я уже говорила, ты ужасно самоуверенна и ничуть не меньше Мастерса гордишься своими выводами.

Ифигиния усмехнулась:

— У нас с ним очень много общего, правда?

— Да. — Улыбка сбежала с лица Амелии. — Но как ты собираешься действовать, Ифигиния? Ты же отлично знаешь, что не можешь вечно оставаться его любовницей!

— Знаю.

Стук колес подъехавшего экипажа помешал Амелии продолжить. Карета остановилась прямо возле подъезда.

— Кто бы это мог быть? — удивилась Ифигиния. — Сейчас всего три… Маркус сказал, что они с Адамом не появятся раньше пяти.

Амелия выглянула в окно:

— Я не помню этой кареты… и не успела заметить, кто из нее вышел.

Они с нетерпением ждали, когда же миссис Шоу ответит на стук во входную дверь. Наконец в холле послышался шум голосов. Через минуту дверь библиотеки отворилась.

— Мистер Клауд хочет видеть вас, если вы, конечно, дома, мадам, — объявила экономка.

— Боже милостивый! — простонала Ифигиния. — Это брат Маркуса. Интересно, что ему нужно? Просите, миссис Шоу.

Беннет, с лицом угрюмым и решительным, появился в дверях:

— Добрый день, миссис Брайт. Благодарю вас за то, что согласились принять меня.

— Входите, мистер Клауд, — приветливо улыбнулась Ифигиния. — Позвольте представить вам мою кузину, мисс Фарлей.

— Очень приятно, мисс Фарлей, — холодно поклонился Беннет.

Амелия поднялась:

— Полагаю, вы хотели бы побеседовать наедине.

— Если… если вы не возражаете, — запинаясь, проговорил Беннет. — Не хочу показаться неучтивым, но я действительно пришел по очень личному делу.

— Конечно-конечно. — Амелия вышла и плотно прикрыла за собой дверь.

Ифигиния сложила руки на столе:

— Не желаете ли присесть, мистер Клауд?

— Что? А… нет. Нет, благодарю вас. — Беннет беспокойно расхаживал перед ее столом. — Мне очень неловко, миссис Брайт…

Ифигиния вздохнула:

— Попробую вам помочь. Вы, без сомнения, явились, чтобы долго и нудно объяснять мне причины, по которым я не должна выходить замуж за вашего брата. Так вот, уверяю вас, мистер Клауд, — мне все они известны.

— Нет!

— Простите? — удивленно захлопала она ресницами.

— Я пришел сказать, что отказываюсь от своих возражений против вашего брака.

— Неужели?

Беннет поморщился:

— Разумеется, мой брат все равно отвергнет все мои возражения. Он всегда поступает по-своему…

Ифигиния с неожиданной тревогой посмотрела на него:

— Вы хорошо чувствуете себя, мистер Клауд? Через минуту принесут чай… Возможно, чашечка чая вам поможет.

— Проклятие! Не нужен мне никакой чай! Вы обязаны выйти замуж за моего брата, миссис Брайт!

Ифигиния осторожно посмотрела на него:

— Но почему?

— Потому что вы нужны ему.

— Я нужна ему?!

— Черт возьми, как мне объяснить вам? — Беннет снова лихорадочно заметался по комнате. — Миссис Брайт, я знаю своего брата всю свою жизнь!

— Охотно верю.

— Но я никогда не мог понять его до конца. А он и не нуждался в понимании… если, впрочем, вы меня понимаете.

— Нет, не понимаю.

— Он всегда был где-то там. — Беннет сделал неопределенный жест рукой. — Как гора, как море — ну, в общем, как явление природы. И он был так чертовски упрям в достижении своих целей!.. И стремился жить по собственным правилам. Он всегда казался мне таким сильным!

— Быть сильным вовсе не означает никогда не нуждаться в понимании и поддержке, — мягко заметила Ифигиния.

— Только совсем недавно я начал понимать это. — Беннет подошел к книжным шкафам, повернулся и вновь принялся мерить шагами комнату. — Вчера ночью я понял, что у Маркуса в душе есть нечто, о чем я раньше никогда даже не подозревал. Я понял, что он тоже в чем-то нуждается… Нуждается в том, что можете дать ему только вы.

— Маркус сам сказал вам об этом?

— Я понял это из разговора с ним. У меня создалось впечатление, что вы очень нужны ему.

— Так же, как вам нужна Юлиана Дорчестер?

— Господи, нет, конечно! Конечно же, нет! — горячо возразил Беннет. — Мои чувства к Юлиане совершенно особенны, неповторимы! Я обожаю ее, миссис Брайт, и она тоже любит меня.

— Понятно.

Беннет тут же забыл обо всем, углубившись в изложение своей излюбленной темы.

— Наша любовь основана на самых возвышенных чувствах и поистине метафизическом родстве душ!

— Как это мило!

— У меня просто нет слов, чтобы описать величие нашей любви.

— Вполне допускаю.

— Она будит в моей душе неземные страсти!

— Понятно, понятно.

— Честно говоря, — заключил Беннет, — мне трудно описать тончайшие чувства, глубокий ум или грациозные манеры мисс Дорчестер грубой прозой. Она рождена для стихов!

— Безусловно, ваши чувства совершенно уникальны. А как вы думаете, способен ли ваш брат на нечто подобное?

— Если он и был когда-то способен на нежную, возвышенную любовь, то первый брак навсегда выжег в его душе способность чувствовать, — пожал плечами Беннет. — А если быть до конца откровенным, то сомневаюсь, что он вообще когда-нибудь умел любить. Он скорее человек разума, понимаете?

— Да, — ответила Ифигиния, задумчиво подперев рукой подбородок. — Простите меня, но я невольно смущена переменой вашего взгляда на брак Маркуса.

— Очень важно, чтобы вы вышли за него, миссис Брайт. Ради Бога, поверьте мне! Меня не было бы здесь сегодня, если бы не крайняя необходимость. Думаю, у вас будет скромная свадьба. Возможно, по специальному разрешению. Вы ведь и сами не захотите соблюдать формальный срок помолвки, который необходим таким парам, как мы с Юлианой.

— А вы уже просили руки мисс Дорчестер?

— Я говорил с ней и счастлив сообщить, что она дала согласие объявить в конце сезона о нашей помолвке. Мы обвенчаемся весной. В ближайшие несколько месяцев нам предстоит получше узнать друг друга… К тому же необходимо уладить столько вопросов, вы понимаете?

— Да, конечно.

Маркус будет доволен, отметила про себя Ифигиния. По крайней мере он выторговал Беннету время, за которое тот сможет убедиться в правильности принятого решения.

— Она была готова бежать со мной! — с гордостью поделился Беннет. — В то время когда думала, что я останусь без гроша, она согласилась поехать со мной в Гретна-Грин. Она любит меня так же сильно, как и я ее.