Если конечно им не выпадает счастливая старость, о которой мечтает каждая дочь для своей матери: «Эти пожилые, безмятежные, лучащиеся внутренним светом женщины, которые способны упростить все проблемы и прогнать тоску у всех, кто с ними общается, – неистощимый источник надежды и опыта. Несмотря на разрушающий интеллектуальные механизмы возраст, они самым естественным и бессознательным образом умеют сохранить мудрость сердца». (Франсуаза Дольто, «Женская сексуальность»).

«Порой я думала, что ее смерть ничего для меня не значит», – пишет Анни Эрно в книге «Женщина», в которой она рассказывает, какие чувства вызывала у нее смерть матери. В любых амбивалентных отношениях и особенно в отношениях матери и дочери крайне редко бывает, чтобы дочь ни разу не задумалась о смерти матери. Это случается и в детстве, со свойственными ему бессознательными, а иногда даже сознательными пожеланиями смерти, и в подростковом, эдиповом возрасте, когда мать становится препятствием для устремлений дочери. Во взрослом состоянии эти мысли возникают, если дочь продолжает винить мать и возлагать на нее ответственность за все свои трудности, а также и намного позже, когда мать действительно приближается к смерти.

Случается, что отрицание подсознательного желания смерти своей матери настолько сильно, что реальная смерть вызывает у дочери настоящее потрясение, как свидетельствует Симона де Бовуар в книге, в которой она описывает смерть своей матери («Очень легкая смерть»): «Для меня моя мать всегда была живой и всерьез я никогда не думала, что однажды мне придется столкнуться с тем, что ее внезапно не станет. Ее кончина, как и ее рождение, должны были произойти в каком-то мифическом времени. Да, говорила я себе: она уже в том возрасте, когда люди умирают, но все это были пустые слова, как и большинство слов. В первый раз я заметила, что она – труп». Независимо от того, отторгаются ли эти мысли сразу же, или провоцируют дальнейшие размышления, пожелание смерти никогда не бывает четко осознанным, если только не случается какого-то из ряда вон выходящего события или ситуации. Только в исключительно редких случаях эти желания провоцируют переход к смертоносным действиям, даже если ненависть становится движущей силой в отношениях матери и дочери, и даже когда она по-настоящему взаимна[49]. А воображение – это не реальность.

Траур по матери отличается от траура по отцу или по любым другим членам семьи. Существует специфика в переживании скорби по матери, как, впрочем, существует специфика скорби из-за потери отца. Это отнюдь не означает, что траур одинаково переживается всеми дочерьми, но стоит задуматься: что именно теряет дочь, когда теряет мать? Вопрос тем более правомерный, что все дочери, в зависимости от возраста, по-разному переживают эту потерю.

В подростковом возрасте

Мы уже говорили по поводу неполноценных матерей, что ощущение детьми покинутости переживается как непоправимая утрата, даже когда потеря матери происходит в младенческом возрасте. Когда траур переживают в подростковом возрасте, это также слишком рано и вызывает иногда у дочерей странные отклонения, так как если дочь теряет мать, не успев стать взрослой, она одновременно утрачивает объект амбивалентной любви – ненависти и идентициональную поддержку, в которой все еще нуждается. Чтобы восполнить чувство вины, вызванное двойственным отношением к матери, дочь, скорее всего, будет идентифицировать себя с ее идеализированным образом, и наиболее патогенной и опасной, с точки зрения возможных последствий, является самоидентификация с покойной матерью.

«Итак, что произошло? Что с вами? – Ничего, – отвечала она, – только моя мама умерла». Этот странный ответ дает юная Элис в романе Вики Баум «Будущие звезды». Вопрос задал учитель пения, который встретил ее одиноко блуждающей в парке после того, как она только что узнала о смерти матери, скончавшейся после длительной агонии. Отец Элис, скульптор, практически отсутствует в ее жизни, так как все время работает, почти не выходя из своей мастерской. У единственной подруги – связь с ее преподавателем пения, в которого обе влюблены. Покинутая всеми, она остается один на один со своим горем, которое ей не с кем разделить: «Мама умерла, и даже слез нет, все остальное – полная ерунда по сравнению с ее смертью… Она приняла морфий и ушла из жизни, одинокая и печальная. Ей было всего семнадцать лет». Не выдержав груза этого одиночества, девушка совершила самоубийство – ввела себе смертельную дозу морфия прямо в ложе театра, где присутствовала на опере «Тристан», в которой поют ее возлюбленный и подруга – соперница. Конечно, страдания, которые ей принесла любовь, и отказ от карьеры певицы из-за недостаточно сильного голоса по большей части объясняют причины такого решения – уйти из жизни. Но когда вам всего семнадцать лет, потеря матери может стать для вас главным событием в жизни, и тогда справиться с противоречиями кажется невозможным, а искушение последовать за нею на тот свет становится слишком сильным. Все это приводит к смерти одинокую девушку, у которой просто не осталось сил и желания жить.

Отклонение несколько иного порядка показывает фильм «Под кожей» Карин Адлер, о котором мы уже рассказывали подробно, когда речь шла о ревности между двумя сестрами. Мать Розы и Ирис умирает от рака в самом начале фильма, в котором рассказывается о том, как сестры переживают эту потерю. Старшая сестра Роза воспринимает ее с грустью, но без серьезных последствий, так как уже перешла в более взрослое состояние – она вышла замуж и забеременела. («Мне так ее не хватает. Но я не думаю об этом постоянно. Иногда я забываюсь, и мне хочется позвать ее. Я произношу вслух ее имя, но знаю, что никогда больше не увижу ее»). Более драматично переживает потерю Ирис, только что вышедшая из подросткового возраста и очень быстро потерявшая поддержку своей сестры. Роза спрятала обручальное кольцо матери, сделав вид, что оно потерялось, чтобы сохранить его для себя. Ирис повторяет ее поступок, спрятав погребальную урну с пеплом матери.

Незадолго до этого Ирис оскорбила своего работодателя и потеряла место продавщицы. Она вновь найдет себе работу в бюро находок, которая способствует появлению у нее галлюцинаций. Так, Ирис поверит в особые «знаки», которые ей везде мерещатся, например, что мать звонит ей по телефону: «Я тебя вижу, я умерла». Такие галлюцинации, иллюзии контакта с загробным миром, ощущение присутствия покойного обеспечиваются процессами интериоризации, и одновременно помогают принять и пережить потерю в реальности. Эти ощущения довольно часто возникают у людей, которые столкнулись со смертью близкого человека. Мы можем обнаружить те же самые переживания у малышки Понетт.

Ирис без всяких объяснений покидает своего любовника. К этому разрыву всех социальных связей добавляются сексуальные отклонения. После торопливых страстных объятий с первым встречным в кинозале эротические фантазии, рожденные под их влиянием, полностью захватывают ее во время похорон матери и заставляют мастурбировать, как только она приходит домой. Психоаналитическая практика учит нас, что в случае потери сексуальные импульсы могут резко усилиться. Нередко переход к сексуальным действиям в навязчивой форме используется, чтобы противостоять тоске и ощущению близкой смерти. Поскольку приличия жестко требуют, чтобы траур сопровождался отказом от всех радостей жизни, и в особенности от сексуальной жизни, люди даже сами себе не могут признаться, что у них возникают такие желания.