– Все на пол! Лечь всем лицом на пол! Работает ОМОН! Все на пол!

– Блин, это что еще за… – начала было Коваль, но подлетевший к ним бычара оторвал ее от мужа и, ткнув того в спину, заставил лечь на пол рядом с Розаном и Хохлом. Марину же толкнули в кресло так, что она с размаху ударилась затылком о высокую деревянную спинку, даже в глазах потемнело. Да, ситуация – муж, заместитель и телохранитель лежат на полу, сложив руки на затылки, Коваль, в коротком шелковом халате, полулежит в кресле, вокруг – быки в камуфляже и масках… Доброе утро, страна!

– В чем дело? – зло спросила Марина, потирая ушибленный затылок, у самого старшего из омоновцев, но тот только рявкнул:

– Не разговаривать!

– Ты еще на пол меня завали! – огрызнулась она, и тут раздался голос Гордеенко:

– Еще слово, и ляжешь, Коваль! – Полковник вошел в комнату и вальяжно развалился в кресле напротив Марины. – Давно мы с тобой не виделись, соскучилась, красавица?

– Ночей не спала! – заверила она, одергивая халат, чтобы хоть немного прикрыть голые ноги, но Гордеенко хмыкнул:

– Не прячь свои прелести, Наковальня, дай полюбоваться!

– Еще слово, господин полковник, и я гарантирую вам большие неприятности! – пообещал с полу Егор. – Как вы ведете себя? Что за Наковальня еще?

– А вы-то, господин Малышев, что тут делаете? – удивился Гордеенко, игнорируя вопрос. – Ваше ли место в этом притоне?

– Рамсы попутал? – удивился Егор. – Будто не знаешь, что Коваль – моя жена!

– Я надеялся, что у вас хватит рассудка развестись с ней, – насмешливо ответил мент. – Не в ваших интересах, Егор Сергеевич, общаться с подобной публикой.

– Не ваша печаль – круг моего общения, господин Гордеенко! – отрезал Малыш тихо и зло. – И прекратите грязные намеки в адрес моей жены, я в последний раз предупредил!

– Так я услышу сегодня внятное объяснение происходящему в моем доме или мне прокурору позвонить? – вмешалась Коваль.

– Вот санкция на обыск.

– Что искать будем? – Она мельком глянула на бумагу, увидела подпись прокурора, поняв, что звонить не придется – все по закону.

– А что придется! Наудачу! – подмигнул Гордеенко. – Где разрешение на оружие у вашего охранника, например, дорогая Марина Викторовна?

– В моей комнате на столе, – отозвался Хохол.

– Проверим, – кивнул мент. – А вот господин Розанов что там под свитером прячет, а?

К Розану подошел омоновец и быстро прощупал все:

– Нет там ничего.

– Отлично, значит, в джипе ствол, да и не один наверняка! А вы, госпожа Коваль, свою волыну где держите?

– Расслабься, она у меня легальная, – усмехнулась Марина. – Разрешение в порядке.

– Ну, еще бы! Вы всегда грамотно обставляетесь, Марина Викторовна, я это помню! Обвинение пока не предъявлено, так, проверим, а то что-то слишком много народа в ваших заведениях гибнуть стало в последнее время. Конкурентов устраняете?

– У меня нет конкурентов, господин полковник, я одна такая.

– Это точно! И от одной тебя, Коваль, город жить спокойно не может.

– Ой-ей-ей, какая я страшная! – протянула она насмешливо. – Между прочим, чтоб ты знал, я даже из дому не выхожу уже почти три месяца – прикована намертво к инвалидному креслу.

– Что не помешало тебе, как я думаю, организовать ликвидацию Алексея Федоровича Борисова, – подмигнул полковник.

– Стала бы я поганить его вонючим трупешником свой любимый ресторан! Поинтереснее придумай что-нибудь, – посоветовала Коваль, потянувшись к розановским сигаретам. – Отпусти-ка моего мужа, будь так ласков, ведь знаешь, что он не в теме уже лет семь, – попросила она, но Гордеенко отрицательно покачал головой:

– Пусть с нами побудет, так спокойнее! Странная жена у вас, Егор Сергеевич, как вы живете с ней, не поделитесь секретом? Сколько лет ее знаю, никак понять не могу: красавица, умница, все при ней – а занимается черт знает чем!

Егор молчал, лежа лицом в пол, сцепив на затылке руки, Марина смотрела на эти руки и представляла, как они сейчас ласкали бы ее, если бы не ментовский шмон…

– Я так и не поняла, что ты хочешь найти в моем доме, Гордеенко, здесь нет ничего криминального, я тут живу, а не дела делаю.

– У тебя любопытный и занятный охранник, Коваль, – протянул вдруг мент. – Сдается мне, я его видел раньше со Строгановым, не ошибаюсь?

– Нет, – буркнул Хохол.

– Точно! И на восемь лет я тебя укатал, помнишь, крестничек? Я еще молодой был, да и ты с малолетки начал, через два года только на взрослую зону ушел. А теперь, вишь, саму Наковальню охраняешь! Нравится?

– Попробуй – узнаешь! – огрызнулся Хохол.

– Ну да, ну да, говорят, она девушка серьезная, чуть что – и в морду дать может, – согласно закивал полковник.

Так, мило и светски беседуя, они провели часа три, наверное, пока менты не перевернули все вверх дном и, не найдя, естественно, ничего, не отбыли восвояси, прихватив с собой зачем-то Хохла, Розана, Данила и водителя Юрку.

– Беспредел! – протянула Марина. – На хрен пацанов-то закрыли?

– Разберемся – отпустим! – клятвенно заверил полковник. – Спасибо еще скажи, что тебя не подгребаем!

– Ой, спасибо, благодетель ты мой! – совершенно серьезно отозвалась Коваль. – Нет у вас в управе условий для содержания инвалидов!

– Коваль, ты серьезно, что ли? – не понял он. – Про инвалидность в смысле?

– А то ты не слышал, что меня в позвоночник ранили!

– Извини, правда не знал! Поправляйся! – и менты наконец-то отъехали.

Бардак в доме творился еще тот! Пришлось пообещать Дашке премию, и она носилась, как электровеник. Егор сидел в кресле в каминной со стопкой каких-то бумаг, а Марина прилегла, утомившись от нашествия непрошеных гостей, поломавших весь кайф от первых самостоятельных шагов. Еще Коваль донимала мысль о том, что неспроста все это, кто-то решил поиграть с ней. Знать бы еще, кто именно. И Егор под раздачу попал, давно уже ее супруг не валялся мордой в пол, забыл, наверное, какое это волшебное ощущение! Интересно, пацанов хотя бы к ночи отпустят или нет? Как же она завтра без Хохла? В офис надо заехать, там договоры, бумаги всякие, а Марина не настолько хорошо стоит на ногах, чтобы справиться с поездкой самостоятельно. Задумавшись, она не заметила, как задремала, свернувшись калачиком. Проснулась от прикосновения губ к закрытым глазам – Егор лежал рядом и осторожно целовал веки.

– Я боюсь щекотки, – сообщила Марина, не открывая глаз.

Губы Егора двинулись вниз, по щеке, по шее к груди, открывшейся в вырезе халата, нашли ложбинку и там замерли.

– Егор, прости за то, что тебе пришлось сегодня вновь пройти через эту приятную процедуру, – попросила Коваль, запустив в его волосы пальцы.