В следующие полчаса худшие подозрения Джудит подтвердились — Тесс и не думала тормозить на желтый свет, а пару раз умудрилась проехать перекресток и на красный.

— Стало быть, эта женщина, твоя клиентка… — Джудит замялась. — Выходит, у нее была связь с папочкой? И мама все знала? Знала с самого начала и даже ни словечка никому из нас не проронила?!

На следующем перекрестке семафор вообще не работал, и Тесс решила, что это ей на руку. Бросив быстрый взгляд по сторонам, дабы убедиться, что поблизости нет ни одного копа, она резко свернула за угол.

— Она не знала только, что Джекки отдала ребенка, поскольку сам папочка был уверен, что он так и не появился на свет. Джекки объяснила ему, что собирается сделать аборт, но потом передумала, а деньги оставила себе. Она рассказывала, что потом, когда она попросила у него денег на колледж, он отказался — дескать, дела идут не настолько хорошо, чтобы он смог ей помочь. Но я лично думаю, что он просто испугался бабули. Вряд ли у него была возможность взять такую сумму и надеяться, что она об этом не пронюхает. А если бы это выплыло наружу, папочке пришлось бы туго. Ведь она строго-настрого запретила ему давать Джекки деньги.

— Итак, у меня появилась единокровная сестра.

— Да.

— Всегда мечтала иметь сестру, — задумчиво протянула Джудит. И улыбнулась. — До сих пор не могу поверить!

— Мы ее видели сегодня. Конечно, я догадывалась, что Джекки расстроится, но мне и в голову не могло прийти, что она пустится во все тяжкие.

Тесс оказалась на Нозерн-Парквей. Если бы она ехала из дома, то была бы в Роланд-парке уже через пятнадцать минут. Но дом, в котором жили ее родители, стоял чуть ли не на противоположном конце города. Представьте себе Балтимор в виде гигантских часов и, может, тогда вы поймете, что имеется в виду, если я скажу, что это было все равно что ехать с семи до полуночи.

— Эджвейл на западном конце Роланд-парка, — подсказала Джудит. — Она примыкает к Фоллз-роуд. Только как мы их найдем, когда не знаем даже номера дома?

— К счастью, я хорошо знаю ее машину.

Уже стемнело, только в кустах слабо мерцали и гасли огоньки светлячков. Что бы там ни затеяла Джекки, она не могла поднять шум, поскольку в такое время звуки разносятся далеко. Здесь же, среди аккуратно подстриженных газонов и вылизанных лужаек, обычно царила чинная тишина. В отличие от района, где жила Кейша Мур и где ко всему привыкшие соседи не обращали внимания, даже когда у них начинали палить под самым носом, обитатели Роланд-парка мигом бы подняли шум, сообрази они, что раздавшийся хлопок — не просто автомобильный выхлоп, а выстрел из револьвера. Правда, дома здесь стояли настолько далеко друг от друга, что это невольно наводило на мысль о стремлении к уединению. Их обитатели, скорее всего, не имеют обыкновения совать свой нос в чужую жизнь, при встрече ограничиваясь вежливыми кивками да пожеланиями доброго утра. В таких кварталах существует негласное соглашение ни при каких обстоятельствах не нарушать тишину и благопристойность. Здесь можно было без помех избить женщину или ребенка, даже совершить убийство, а соседи, прослышав об этом, лишь неодобрительно пожали бы плечами, ограничившись, как правило, стереотипной банальностью вроде: «Странно, от него никогда не было никакого беспокойства». Но стоит лишь кому-то заметить чернокожего парнишку, безмятежно бредущего по своим делам, как вся полиция квартала будет тут же поднята на ноги.

У Джекки, похоже, хватило ума сделать все, чтобы проскочить незамеченной. Знакомый белый «лексус» стоял припаркованный на подъездной дорожке, которая вела к оштукатуренному особнячку в самом конце улицы. Джекки предусмотрительно оставила машину так, чтобы наглухо запереть «тойоту кантри» последней модели, но сзади уже припарковался черный «мерседес». Тесс, поколебавшись, решила оставить свою машину за «мерседесом» так, чтобы она не слишком бросалась в глаза, иначе ее видавший виды автомобиль мог привлечь ненужное любопытство обитателей Роланд-парка.

— Подожди меня в машине, мама.

— Ни за какие коврижки!

— Послушай, тут, в доме — женщина с револьвером, с моим револьвером, ты это понимаешь? Причем доведенная до крайности и, похоже, не отвечающая за свои поступки. Она тебя в глаза никогда не видела, поэтому может выстрелить не задумываясь.

— Совершенно с тобой согласна. Тогда почему бы тебе не вызвать полицию? Они ведь наверняка знают, как действовать в подобных случаях.

— Потому что есть еще слабая надежда, что я смогу уладить это дело, и полиция ничего не узнает. Если, конечно, обошлось без крови. Что-то мне подсказывает, что Джекки вовсе не такая крутая, какой хочет казаться. — Но она в таком состоянии, что вполне может выстрелить в себя, внезапно подумала Тесс. Одному богу известно, каких демонов разбудило в ее душе свидание с дочерью. Что, если она вздумает покончить с собой прямо на глазах у людей, которые когда-то так бездушно вышвырнули Саманту из дома?

Входная дверь была не заперта. Застыв в прихожей, Тесс прислушалась. Следом за ней на цыпочках проскользнула Джудит. Тесс только беззвучно вздохнула — спорить с матерью было явно бессмысленно. Оставалось только надеяться, что у Джудит хватит ума вести себя тихо. Она бросила на нее выразительный взгляд и приложила палец к губам. Джудит в ответ яростно закивала, давая понять, что не подведет. Господи, похоже, она просто наслаждается всем этим, в бессильной злобе подумала Тесс.

Обе женщины затаили дыхание, прислушиваясь к идущим из дома звукам, но вокруг стояла гнетущая тишина. Дом казался необитаемым. Было даже как-то трудно представить себе, чтобы тут жил ребенок, бегал по лестницам, перила которых были отполированы до такого блеска, что казались мокрыми, хватался за стены, оставляя следы жирных пальцев на дорогих обоях. Откуда-то из задней части дома слышалось глухое бормотание — то ли работал телевизор, то ли просто листья шуршали за окном. Тесс с матерью бесшумно двинулись на этот звук — через гостиную, где царил образцовый порядок, потом оказались в столовой, где также не было ни души, и через раздвигающиеся двери попали на кухню — огромную, залитую ярким светом, но при этом казавшуюся какой-то холодной и нежилой — возможно, из-за обилия сверкающей нержавейки и выложенного гранитной плиткой пола.

— Кто вы такие? — спросила женщина, но дрожащий голос ее звучал неестественно громко, даже учитывая тот факт, что она только что обнаружила у себя в доме совершенно незнакомых людей. Коротенькая и тучная, вся в кудряшках того серебристо-платинового цвета, который никогда не существовал в природе, она съежилась на неудобном металлическом стуле в самом дальнем углу своей суперсовременной кухни, в каком-то подобии ниши, видимо, служившей раньше альковом или просто укромным уголком, где прежде стоял стол, за которым завтракала вся семья. Рядом с ней, дрожа всем телом, скорчился сухонький старичок в очках.

Напротив них, с открытой сумочкой на коленях, сидела Джекки. Интересно, где у нее револьвер? — подумала Тесс. В сумочке? Успеет ли она выстрелить до того, как Тесс подойдет к ней?