— Далеко вы направляетесь? — спросила я.

— На север... — Мальчишка пожал плечами. Я не в первый раз изумилась тому, как можно было вырастить целое поколение людей, неспособных ответить на самый простой вопрос.

— Ваши родители знают, что вы путешествуете по дорогам?

Он снова пожал плечами, точнее, одним плечом, словно на большее у него не хватило энергии. Я сразу поняла, что мальчишка определенно убежал из дому, он, скорее всего, воришка и, очень возможно, опасен для любого, кто сделает глупость и возьмет его к себе в машину.

— Садитесь. — Я нажала кнопку, отпирающую дверь справа от водителя.

* * *

В Дареме мы остановились, чтобы позавтракать. Мальчишка некоторое время хмуро рассматривал картинки в меню, напечатанном на пластике, потом искоса глянул на меня.

— Я не могу... То есть у меня нет денег, чтобы заплатить. У дяди много, он мне даст, а пока вот...

— Ничего, — усмехнулась я. — Я угощаю. Он ехал к своему дяде в Вашингтон; так, по крайней мере, мы оба предположительно считали. Я еще раз попыталась уточнить, куда же он направляется, он бросил на меня свой косой взгляд, так похожий на взгляд грызуна, и спросил:

— А вы куда едете?

Я ответила, что мой пункт назначения — Вашингтон, и тогда он подарил мне еще одну свою мимолетную улыбку, точнее, коротко показал желтые от никотина зубы:

— Вот-вот, там мой дядька живет. Туда я и еду. К дяде. В Вашингтон. Вот...

Теперь этот молодой человек пробурчал свой заказ официантке и, поигрывая вилкой, сгорбился над столом. Как и в случае со многими другими молодыми людьми в эти дни, мне трудно было предположить — то ли он действительно умственно отсталый, то ли просто до жалости плохо воспитан и образован. Мне кажется, люди моложе тридцати сейчас неизбежно попадают либо в одну, либо в другую из этих категорий.

Я сделала глоток кофе и спросила:

— Вы говорите, вас зовут Винсент?

— Ага.

Мальчишка опустил физиономию к чашке, как лошадь на водопое. При этом издаваемый им звук напоминал то же самое.

— Приятное имя Винсент. А дальше как?

— А?

— Как ваша фамилия, Винсент?

Мальчишка снова нагнулся над чашкой, чтобы выиграть время и подумать. Быстро, как зверек, он глянул на меня.

— М-м... Винсент Пирс.

Я кивнула. Он чуть было не сказал Винсент Прайс. В конце шестидесятых я как-то познакомилась с Прайсом на аукционе предметов искусства в Мадриде. Он был очень мягким и по-настоящему интеллигентным человеком; его большие ухоженные руки постоянно находились в движении. Мы говорили об искусстве, кулинарии, испанской культуре. В то время Прайс покупал предметы оригинального искусства для какой-то чудовищной американской компании. Мне он показался восхитительным. И только много лет спустя я узнала о его ролях в этих мерзких фильмах ужасов. Возможно, они с Вилли какое-то время работали вместе.

— И вы предполагаете добраться к своему дяде в Вашингтон автостопом?

— Ну...

— У вас сейчас, конечно, рождественские каникулы. Занятий в школе нет.

— Ну...

— В каком же районе Вашингтона живет ваш дядя? Винсент сгорбился над чашкой. Его волосы свисали, как засаленная гирлянда. Каждые несколько секунд он лениво поднимал руку и отбрасывал прядь волос с лица. Жест повторялся бесконечно, как тик, и просто бесил меня. Я наблюдала этого бродягу меньше часа, а его манеры уже выводили меня из себя.

— Возможно, в пригороде? — подсказала я — Ага.

— В каком именно, Винсент? Вокруг Вашингтона довольно много пригородов. Возможно, мы будем проезжать то место, где живет дядя, и я подвезу вас к дому. Он, наверно, живет в дорогом районе?

— Ну. Мой дядя... у него полно бабок. У нас вся семья такая. Ага...

Я невольно взглянула на его вонючую армейскую куртку — под ней виднелась драная футболка. Перепачканные джинсы в нескольких местах протерлись до дыр. Понимаю, конечно, что в наши дни одежда ничего не значит. Винсент с его гардеробом вполне мог оказаться внуком миллиардера вроде Дж. Пола Гетти. Я вспомнила великолепно отутюженные шелковые костюмы, которые носил мой Чарлз. Вспомнила, как тщательно подбирал подходящую к случаю одежду Роджер Харрисон: плащ и дорожный костюм даже для самых коротких поездок, бриджи для верховой езды, черный галстук и фрак вечером. В том, что касается одежды, Америка определенно достигла вершины равенства всех со всеми. Для всей нации выбор в одежде ныне был сведен к наименьшему знаменателю — рваным грязным джинсам.

— Чеви-Чейс? — спросила я.

— А? — Винсент покосился на меня.

— Я имею в виду пригород. Возможно, это Чеви-Чейс?

Он мотнул головой.

— Бетесда? Силвер-Спринг? Такома-Парк? Парень усиленно наморщил лоб, словно перебирая в уме все эти названия. Он уже хотел что-то сказать, когда я его перебила:

— А-а, знаю. Если ваш дядя богат, он скорее всего живет в Бел-Эйр. Так?

— Ага. Вот-вот. — Винсент облегченно вздохнул. — В этом... самом, Я кивнула. Мне принесли чай с тостами. Перед Винсентом поставили яичницу с колбасой, рубленое мясо, ветчину и вафли. Ели мы молча; тишину нарушали лишь чавканье и сопенье хиппи.

* * *

За Даремом шоссе 1-85 снова повернуло прямо на север. Через час с небольшим мы пересекли границу Виргинии. Когда я была маленькой, наша семья часто ездила в Виргинию навестить друзей и родственников. Обычно мы путешествовали по железной дороге, но больше всего я любила плавать на небольшом, но комфортабельном пакетботе, который шел всю ночь, а утром причаливал в Ньюпорт-Ньюс. А теперь я вела «Бьюик», огромный, но со слабеньким мотором, и ехала на север по шоссе с четырехрядным движением, слушая по радио классическую музыку и слегка опустив стекло, чтобы как-то выгнать запах пота и засохшей мочи, исходивший от моего спящего пассажира.

Мы проехали Ричмонд; Винсент проснулся далеко за полдень. Я спросила, не хочет ли он немного повести машину. От напряжения у меня болели руки и ноги, я пыталась не отставать от других машин, так как никто не соблюдал ограничения скорости — пятьдесят пять миль в час. Глаза мои тоже устали.

— Что, в самом деле? Я кивнула.

— Надеюсь, вы будете ехать осторожно.

— Ага. Ну да...

Я остановилась на площадке для отдыха, где мы смогли поменяться местами. Винсент ехал с постоянной скоростью — шестьдесят восемь миль в час, придерживая руль одной рукой. Глаза его были полуприкрыты, так что на секунду я испугалась — не заснул ли он. Но тут же напомнила себе, что современные автомобили настолько просты в управлении, что их могут водить даже шимпанзе. Я откинула сиденье назад, насколько было возможно, и закрыла глаза.

— Разбудите меня, когда мы приедем в Арлингтон, хорошо, Винсент?