не спасительницу современников. Принесла им в зубах конфетку – доказательства разумности мадам Истории. Капустиных еще будут на всяческие тамошние ток-шоу приглашать! Расспрашивать, как это было: рождение новой звезды Миранды-спасительницы. Наша красотка обязательно привлечет их как свидетелей своего «прозрения»».

«Миранда – спасительница? Да Зое угрожала реальная опасность!»

«Борис, в подобной операции могла сработать только первоклассная приманка сразу из двух хроно-личностей и полноценный бардак в прошлом. Я бы и сам так поступил. А судя по тому, как ловко нашли и использовали меня – старого матерого волчару, – опасность Зое не угрожала. Если бы Платон только попробовал нанести серьезный урон тебе или Зое, Миранда разобралась бы с ним в одно мгновение. Его же до поры до времени держали поодаль, в теле Раи, так?»

«Лев Константинович, – взмолился Завьялов, – я совсем запутался! Когда ты во второй раз ехал разговаривать с Мирандой, ты уже знал, что все это блеф?!»

«Я не люблю, Борис, когда меня используют втемную и принимают за идиота-старикана. Но это лишь во-первых. Главное: я всерьез боялся, что носители-спецназовцы пристрелят нашу Раю. Она же пушечное мясо, наверняка ее проверили, и Раиса даже не какое-то «бревно». Я потому и сломал игру Миранды: сам полез к Платону. И тут, дружище, мой прокол, – вздохнул Лев Константинович, – Платон не должен был уйти, он сыграл свою роль, департамент рассчитывал на его уничтожение… Подпакостил я всем, Борис».

«У тебя не было выбора, ты пытался спасти Раису, – неловко подсластил пилюлю Завьялов и, убирая грусть-печаль, увел разговор в другую сторону: – А Галя-то какова! Это она тебя, получается, развела, а не ты ее!»

«Галя – пешка, – не соглашаясь, повторил прежнюю аттестацию генерал. – В подобных операциях, Бориска, чем меньше посвященных, тем лучше. Меня, Боря, с самого начала шибко удивило: почему это на серьезную встречу отправили незначительную, не шибко умную дамочку… Так не бывает. А вот обратное – дураков легко контролировать и просчитывать, – случается зачастую. Причем отмечу, свидетели из дураков получаются… ну сущая прелесть! Им, сразу видно, хитроумных замыслов не сочинить, им хочется поверить. Понимаешь, Борька? Из Гали вылепили еще одного свидетеля, так сказать, для внутреннего потребления. Саму Галину, я уверен, использовали втемную. Для чистоты и первозданности реакций, рассчитывая уже на свидетелей Капустиных. А меня появление на переговорах агента-Гали как раз и зацепило, пошел разматываться клубочек…»

За приватным разговором генерала и Бориса молча наблюдала диверсантка-перевертыш. С лица Зои-Миранды давно исчезло насмешливое выражение. Лев Константинович вновь продемонстрировал мастерское владение техникой допроса: теперь уже он усмехался – тонко и миролюбиво, без малейшего намека на превосходство.

– Итак, к о л л е г а… Я получу ответ на свой вопрос?

– Ох… И из-за этой бредятины ты попросил Капустиных выйти? – произнесла террористка с некоторой печалью. – Не ожидала, не ожидала…

– Я не хочу, чтобы из-за моего вопроса ребятам стерли память.

– О чем ты, генерал? Как жаль, что ты меня в итоге разочаровал. Пожалуй… твоя стезя и впрямь – мемуары сочинять. Фантазии сумасброда.

– Еще скажи, параноика.

– Твои слова, Лев Константинович, я не хочу грубить. – Диверсантка развела руками. – Мне жаль тебя. Прости. Надеюсь, разбалансировка психики сказалась только на возникновении бредовых фантазий.

***

Завянь открыл глаза. Перед ним, в белесой мути, маячило лицо.

– Боря, Боренька, ты меня помнишь?! – Теплые мягкие руки тормошили его щеки.

– Да, – сипло, прокашлявшись, сказал Завьялов. – Ты Зоя Карпова.

Зрение Бориса сфокусировалось, черты женского лица обрели максимальную четкость: как будто увеличенная линзой, по Зоиной щеке катилась горошина слезы.

– Господи, как же я испугалась!!

Неподалеку, за ее спиной, сидел на стуле генерал Потапов. Кряхтел тихонько. На полу, вылизывая попку, сидела собачонка в юбочке.

– Я вдруг подумала – ты умер! Было так страшно, Борис, мне показалось, ты даже дышать перестал!

Голова Завьялова кружилась, его слегка подташнивало. Но губы уже растягивались в улыбке.

– Ты за меня переживала?

– Конечно, Боря!! Мне показалось, что у них опять что-то пошло не так… или они нас обманули…

– Все в порядке, Зоя, все в порядке…

Завьялов попытался встать, но тело, оказавшееся на время без интеллекта, еще не вполне ему подчинялось. Борис упал бы, не подставь Зоя ему плечо.

Тут же подлетел и генерал, подпер Завянь под левый бок.

– Ты как, Бориска, в норме? – пробурчал обеспокоено.

– Нормально, Константиныч. Сам пойду.

– Куда?

Завьялов с привычной, н о р м а л ь н о й высоты поглядел на Зою. Шепнул:

– Зависит от тебя.

Зоя, совершенно не стесняясь генеральского присутствия, влюбленно и прямо поглядела на Бориса.

– Мне кажется, теперь ты командуешь.

– Может быть, махнем на Кипр? – усмехнулся Боря.

– Ни за что! – раздельно, со смехом ответила Зоя. – Теперь я ненавижу этот остров!

Завянь слегка опешил.

– К папе твоему, что ли, поедем?

Зоя лукаво прищурилась.

– Я бы не советовала. Зная папу, могу сказать: пусть перебесится. Ему уже сообщили, что меня видели на месте взрыва дома. Когда я оттуда уходила, наткнулась на девчонок, вытянувших указательные пальцы: «Смотрите, смотрите, та самая Зоя Карпова идет!» Так что папе мы только позвоним. Позволим выпустить пары. Тебя ему представим позже, сегодня папа, можешь мне поверить, немножко невменяемый.

– А ты уже хочешь меня ему представить? – все еще слегка не в себе, тупо спросил Завьялов.

– Конечно, – шепнула Зоя в самое ухо. – Кончено, глупенький.

– Но ты ж меня… как бы… совсем не знаешь.

Наследница миллиардера перевела взгляд на Потапова.

– Мужчины все такие бестолковые, Лев Константинович?

– Нет, Зоя. Только Боря. Он по молодости путается, забывает, что женщины влюбляются не глазами, а ушами и исключительно по сути.

Зоя дотянулась до завьяловской макушки, легонько потрепала его волосы.

– Боря, давай быстро объясню и никогда больше не буду повторяться: я узнала тебя, как никого другого. И обмен телами мне не помешал. Так что опирайся. – Зоя попрочнее подсунула свое плечо под мышку Завьялова. – На денек заляжем на даче у моей подруги. Не возражаешь?

Эпилог

Крики чаек, белый песок, в прибое лазоревого океана играют дети. Делят красный мячик.

По мягкому песку, покачивая бедрами, идет жена.

Подходит сзади, кладет на плечи нежные горячие ладони, склоняется к Борису.

– Дорогой, ты не присмотришь за детьми? Мне нужно к врачу, ухо перестало слышать.

Сны повторяются или сбываются?..