Дотянувшись до ручки, я ухватился за кольцо и потянул на себя.

Дверь даже не шелохнулась, зато насквозь проржавевший металл распался у меня в руке.

Не хотите по-хорошему?!

Переложив меч из руки в руку, я ударил бронированным кибернетическим кулаком по замшелой доске. Она с хрустом распалась на куски. В образовавшееся отверстие сперва проникла земля, а после повторного удара, расширившего отверстие и прорвавшего дерн — солнечный свет.

Выбравшись из подвала, я с облегчением заметил, что бой продолжается в прежнем стиле и составе. Головы летают, пытаются кусаться, а затем сгорают на одном из двух суков. Все без изменений. Вот разве что дерево местами начало дымиться весьма сильно, того и гляди вспыхнет. Нужно поспешить.

Чувствуя себя по пояс защищенным: толстый слой капустной гнили должен удержать головы от желания кусаться, я направился вслед обезглавленным врагам. Почему-то мне кажется, что, узнав тайну их отлучек, я найду способ победить…

Завернув за угол, я споткнулся и едва не упал.

— Бред! Такого не бывает…

Но глаза утверждают обратное: еще как бывает!

Квадратный участок земли в несколько соток, зажатый с трех сторон рядами домов, а с четвертой высоким островерхим забором, тщательно очищен от сорняков, разбит на ровные грядки и засажен… головами! Я же говорил — бред!

Подошедшие безголовые агрессоры, осторожно двигаясь по проложенным между грядок тропинкам, то и дело замирают у очередной торчащей из земли волосатой макушки. Опустившись на корточки, они принимаются ощупывать и выстукивать ее. Совсем как мы, выбирая арбуз, дыню или капусту. Наконец, отыскав удовлетворяющий их требованиям кочан, то бишь подходящую голову, они, решительно ухватив ее за ухо, переходящим из рук в руки серпом срезают и, отряхнув от земли, направляются прочь — воевать с моими друзьями.

«Это сколько же времени понадобится, чтобы их все взорвать?!» — потрясенно задумался я.

Сейчас прикинем на глаз. Поле метров двадцать на тридцать — итого шесть соток. На сотке приблизительно два десятка рядков по сорок голов в каждом. Выходит восемьсот огнеопасных кочанов на сотке. На шести получается, за вычетом уже собранных, больше четырех с половиной тысяч. Ой мамочки! При наших темпах — сотня в час, и это со свежими силами, — здесь работы на двое суток.

Возможно, окончи я не академию космической разведки и освоения новых территорий имени Белки и Стрелки, а какой-нибудь сельскохозяйственный институт, я бы и придумал, как загубить урожай голов на корню при помощи удобрений или пестицидов. Но… времени перековывать меч на орало у меня нет, поэтому воспользуемся тем, что есть. И как можно быстрее, пока идущие вереницей головометатели не обнаружили меня и не помешали моей партизанской деятельности.

Осторожно пробравшись в покосившийся сарай сквозь щель между приоткрытыми створами ворот, чтобы скрипом давно не смазанных петель не выдать себя, я быстренько провел ревизию. Выстроенные в ряд косы… Нет, против зарывшихся в землю по самые брови голов это изобретение человеческого гения малопригодно. А вот подвешенная под крышу борона: деревянный каркас с множеством острых металлических колышков с рабочей стороны и парой деревянных колес для транспортировки — это то, что агроном прописал. Надо только проредить зубья, а то потянуть ее силенок у меня не хватит.

Мы ведь, потенциальные спасатели Яичницы, народ какой? Решительный. Раз решили — сделаем непременно… если не передумаем. Но я передумывать не намерен.

— Урра-а-а!!! — От моего крика головы испуганно попытались зарыться обратно в землю, усиленно загребая ушами, но поздно.

Безголовые и те опешили. Не знаю уж, за какое стихийное бедствие они меня приняли, ведь рассмотреть не могли, но тоже поняли, что в этот мир пришла новая сила — сила интеллекта. И она не позволит разбрасываться головами направо и налево.

Мой план удался, так что свидетелей моего подвига не осталось.

Придется поведать все самому.

Значит, так…

Впереди словно ошпаренный несусь я, с легкостью заменяя тройку лошадок. И слышно меня издали, причем не только на слух, но и на запах. За мной, громыхая, словно тачанкаЧапая, с Петькой и Анкой у «максима», и подпрыгивая на кочках, несется борона. У края поля я отпустил веревку, удерживающую ее в приподнятом состоянии, в котором земли она касалась лишь колесами, и ринулся в бой.

Так и просится на бумагу фраза: «Закипел бой кровавый», но кровавого боя не получилось из-за специфики строения голов, которые при сильных повреждениях сгорают в огненной вспышке. Магия, наверное.

Я бегу, спотыкаясь и зарываясь пятками в обильно унавоженную землю, за спиной ухает, словно при артобстреле: в спину барабанят комья земли, пышет жаром, а вокруг такое слаженное многоголосье, что и Пятницкому не снилось. Вот только они все дружно держат одну-единственную ноту, но зато с таким воодушевлением:

— А-а-а!!!

На помощь головам бросились находящиеся рядом безголовые уроды. И спасибо Создателю за то, что они такие безголовые. Догадайся они сперва обзавестись головами, а уж затем бросаться всем скопом ловить меня, то мне пришел бы каюк раньше, чем я первую полосу пробороздил. А так, двигаясь исключительно между рядками, словно боясь наступить на голову, буде уцелела какая счастливица, они гуськом идут за мной, протягивая свои немытые руки и единственный серп.

Заложив на повороте резкий вираж, при этом едва не задев бороной забор, я помчался дальше, миновав нелепо пытающихся двигаться нога в ногу безмозглых преследователей. Наличие спинного мозга не считается, поскольку не он нам строить и жить помогает.

Может, заматерелым дачникам мой личный рекорд боронования шести соток за десять минут и покажется детской забавой, но я старался как мог. Поэтому, когда зубья, закончив последний ряд, загрузли в земле, у меня не осталось сил даже на то, чтобы сбросить опоясывающие меня крест-накрест лямки. Я просто перерезал их мечом и повернулся лицом к преследователям. Последних набралась уже приличная толпа.

— Так вот ты какая, слава? — хрипло рассмеялся я, покачиваясь на ветру.

Чьи-то обломанные ногти заскрежетали по кольчуге, чей-то кулак ударил в забрало, едва не сбив меня с ног.

Динамики разразились предостерегающими предупреждениями и просьбами покинуть агрессивную к человеческому организму зону, а также требованием немедленно связаться со специальными службами.

Пятясь под напором обрушившейся на меня ненависти, воплощаемой в тычки, оплеухи и прочее рукоприкладство, я отступал, пока не оказался в сарае, из которого позаимствовал борону.

Ряд кос навел меня на хорошую мысль. Настолько хорошую, что я приободрился и нашел в себе силы растолкать безмозглую нечисть и снять со стойки сельскохозяйственное орудие косаря.

— Нечисть… осилит… тот… кто… бьет, — бормотал я, проталкиваясь между противниками.