Вымышленное судилище фемы в подземельях замка Баден не может не быть упомянуто, поскольку, похоже, именно оно стало прототипом, по которому хорошо известный романист писал о трибуналах фемы в Швейцарии! Немецкая писательница[124]рассказывает, что под замком Баден подвалы простирались огромными извилистыми лабиринтами и в былые времена использовались для загадочных таинств трибуналов фемы. Те, кто представал перед этим ужасным судилищем, попадал в подземелья замка не обычным путем, а опускался в мрачную бездну в корзине на веревке и таким же образом возвращался на свет, если ему посчастливилось быть оправданным. Таким образом, они никогда, как бы ни старались, не могли узнать, где находились. Обычный вход шел через длинный мрачный коридор, который закрывался дверью из цельного камня, крупного, как надгробье. Дверь перемещалась по невидимым шарнирам и прижималась настолько плотно, что, когда была закрыта, находящийся внутри человек не мог отличить ее от соседних плит и определить, через какую из них он вошел. Она могла быть открыта лишь с внешней стороны потаенной пружиной. Проходя дальше по коридору, человек попадал в камеру пыток, где можно было увидеть торчащие из стен крюки, тиски и все прочие пыточные приспособления. Слева была дверь, ведущая в укромное место, называвшееся Поцелуй Девы. Когда приговоренный человек попадал в эту комнату, камень уходил из-под его ног, и он проваливался к Деве, которая, подобно жене Набида, до смерти сжимала его в своих объятиях, плотно унизанных острыми шипами. Пройдя еще дальше и минув несколько дверей, можно было попасть в помещение трибунала. Это была вытянутая просторная четырехугольная комната, обитая черной тканью. В ее дальней части была ниша, в которой размещался алтарь с распятием. Там сидел верховный судья. Его помощники располагались на деревянных скамьях вдоль стен.

Нет надобности отмечать, насколько сильно все это отличается от заседаний настоящих судов фемы. То, что под замком Баден есть подвалы – это совершенно точно, и данное выше их описание может быть вполне правдивым. Но вот суды фемы, которые там проводились, – это всего лишь плод женского воображения, и крайне маловероятно, чтобы хоть что-то было правдой, кроме того, что в этом месте вполне могла располагаться святая инквизиция, чьи тайные дела никогда не могли соперничать по справедливости и гуманности с тем, как они велись в вестфальских судах фемы. Более того, ни одним документом и даже местными легендами проведение там судов фемы не подтверждается, и данное место вообще не заслуживало бы упоминания, если бы не приведенная выше причина.

Сходство между судами фемы и инквизицией очень часто отмечалось. В секретности ведения дел и в огромном количестве подручных, которые были в их распоряжении, они были похожи друг на друга. Тем не менее в Священной канцелярии не было ничего, что походило бы на публичные и повторяющиеся повестки судов фемы, справедливое рассмотрение дела обвиняемого, большее стремление судей к милосердию и гарантированное право на апелляцию.

Наиболее удивительное сходство с судами фемы можно (или было можно) найти у негров западного побережья Африки, как это описывал французский путешественник[125]. Речь идет о пуррах у фуллахов, живших между рекой Сьерра-Леоне и Кейп-Монте.

У этого народа есть пять племен, которые объединены в конфедерацию, во главе которой стоит союз воинов, который называется пурра. У каждого племени был свой собственный отряд пурры и у каждой пурры были свои вожди и свои суды, которые в узком понимании также назывались пурры. Верховный пурра конфедерации формировался из пурров пяти племен.

Чтобы стать рядовым членом пурры, мужчине должно было быть не менее 30 лет. Никто моложе 50 лет не мог входить в состав верховного пурра. Кандидат на вступление в рядовые члены пурры должен был пройти через череду суровых испытаний, в которых задействовались самые разные элементы, чтобы проверить его. Прежде чем он допускался к испытанию, те из его родственников, которые уже были членами союза, были обязаны поклясться в том, что он подходит и что они лишат его жизни, если он когда-либо выдаст секреты общества. Выдержав все испытания, воин становился членом союза и приносил клятву сохранения его тайн и повиновения. Если он пренебрегал своей присягой, то становился «дитем смерти». В самый неожиданный момент перед ним появлялся замаскированный воин и говорил: «Великий пурра посылает тебе смерть». Все присутствующие удалялись, никто не отваживался сопротивляться, и жертва погибала.

Входящие в верховный пурра более низкие союзы карали за все преступления, совершенные на их территориях, и следили, чтобы приговоры должным образом исполнялись. Они также урегулировали споры и распри между основными семьями.

Лишь по самым экстренным случаям собирался верховный пурра. Им рассматривались вопросы наказания предателей и тех, кто противился его решениям. Ему зачастую также приходилось вмешиваться, чтобы положить конец войнам между племенами. Когда он собирался по этой причине, то воюющим сторонам велелось прекратить вражду под страхом смерти каждого, кто прольет хотя бы каплю крови. После этого верховный пурра разбирался в причинах войны и приговаривал племя, которое признавалось агрессором, к четырем дням разграбления. Воины, которым поручалось привести приговор в исполнение, должны быть отобраны из нейтрального региона. Они вооружались и маскировались, наносили на лица устрашающую раскраску и с зажженными факелами в руках ночью выдвигались с места своего сбора. Без каких-либо задержек они добирались до стоянки приговоренного племени еще до рассвета и, разбившись на части в 40–60 человек, неожиданно нападали на него. С устрашающими криками, возвещая о приговоре верховного пурры, они начинали приводить его в исполнение. Затем делилась добыча: одна половина отдавалась пострадавшему племени, вторая – верховному пурре, который, в свою очередь, отдавал половину своей доли воинам, приводившим приговор в исполнение.

Даже отдельные семьи, если казалось, что их влияние усиливается столь стремительно, что вселяет в общину страх потерять независимость, приговаривались к разграблению пуррой. Таким же образом, хотя и под более благовидными предлогами, афинская демократия стремилась уменьшить давление своих влиятельных сограждан, заставляя их строить суда, давать театральные представления и другими способами тратить свои богатства.

Ничто не могло сравниться со страхом, который вызывал в людях пурра. О нем говорили с ужасом и благоговейным страхом, а на его членов смотрели как на колдунов, общающихся с дьяволом. Сам пурра целенаправленно старался, насколько возможно, распространять подобные представления, считая это хорошим способом увеличения своей власти и влияния. Число его членов, по имеющимся оценкам, превышало 6 тысяч человек, которые узнавали друг друга по особым словам и знакам. Их законы и тайны, несмотря на значительное количество членов, очень верно хранились, чтобы не стать известными непосвященным.

Император Людвиг Баварский. – Карл IV. – Вацлав. – Реформация Руперта. – Выход судов фемы за пределы своих полномочий. – Дело Николя Веллера и города Гёрлитца. – Дело города Данцига. – Дело Ганса Дэвида и тевтонских рыцарей. – Другие примеры самонадеянности фрайграфов. – Вызов в суд императора Фридриха III. – Дело графа Текенбурга