– Все равно. Материя – объективная реальность, – Тили открыла наконец глаза, произнося вторую заповедь, выученную в школе.

– Конечно, реальность. Но что подчиняет себе материю? Физический закон. А откуда, по-твоему, взялся он? – спросил Сэм и отвернулся, чтобы, упаси бог, не улыбнуться.

– Как откуда? Произошел из материи! – гордо ответила закоренелая материалистка Сэму, словно неразумному несмышленышу.

– Ничто не может взяться из ниоткуда! Закон сохранения… Стало быть, вселенский порядок либо уже был в самой материи, либо кто-то внес со стороны. Во втором случае все ясно. А вот в первом? Тогда получается, материя изначально обладала разумом, да еще каким! Я бы сказал, Высшим Разумом! А что такое Бог как отчасти не самый Высший Разум, дающий закон. Я правильно рассуждаю?

– Ну, наверное. Только это сказки: про Адама и про райский сад. Я не верю. Людей на земле во-он сколько умерло и еще сейчас живет. Как они все могли родиться от одного человека? – в голосе Тили на сей раз прозвучал подлинный интерес.

– Что было раньше, яйцо или курица? И почему почетнее произойти от глупой обезьяны, чем найти себе более достойную родословную? Каюсь, об изначальном происхождении рода человеческого ничего путного я сказать не могу. Я при сем не присутствовал. Но ты мне тоже ответь на единственный важный вопрос. Почему я убеждаю в существовании Бога одно из самых удивительных, самых чудесных созданий на земле? Тебя, Матильда. Живое доказательство сидит сейчас передо мной и с полной серьезностью заявляет, что его, в смысле доказательства, не существует?

Тили крепко задумалась, и на этом их просветительский диалог заглох сам собой. Сэм, закончив возню с аккумуляторами, достал заветную фарфоровую коробочку, заправил разумное начало в Разведчика. Тот немедленно пришел в движение, чем-то по характеру напоминавшее броуновское.

– Никуда один ты не пойдешь, – не предупредил, а скорее сообщил о непреложном своем решении Марвитц. – Я с тобой.

– Конечно, ты со мной. Но учти, останешься на катере. И с него ни шагу. Пока я не позову. Или… – Сэм на секунду запнулся. – Никакого «или» не будет. До тех пор, пока не позову.

– Я же сказал. Один ты не пойдешь, – настойчиво, как отец непослушному дитяти, строгим и хмурым голосом повторил Герхард.

– А я не буду один. Со мной отправится Разведчик. Он хоть искусственное существо, но вполне надежен как напарник. Ты пойми, должен ведь кто-то, обладающий здравым смыслом, остаться снаружи. Так сказать, для прикрытия тыла.

– Ага. Оторванные головы ловить! – Но Марвитц все же внял доводам рассудка, пусть и неохотно. – Я тебя веревкой на всякий случай обвяжу. У меня есть хорошая, конопляная, не какой-то суррогат-заменитель навроде нынешних.

– Хорошо, согласен на веревку. Только чур! Тащить по моему сигналу! Если дерну, к примеру, три раза, – примирился со страховкой Сэм.

– Три раза, – повторил за ним Марвитц. – И все же я никак не пойму: зачем тебе лезть в эту клятую нору, если ты и так знаешь, что там внутри?

– Понимаешь, дружище, я знаю или, скорее, с большой достоверностью, предполагаю, ЧТО там такое. Но не могу сказать, ЗАЧЕМ оно там? Это и предстоит выяснить.

К норе они подошли малым ходом, Герхард застопорил двигатель. Покореженные загогулины мотосаней мешали взобраться по обломкам, и Сэм, с трудом отодрав вплавленный в камень остов, сбросил их в воду. Потом из заплечного мешка извлек пульт управления и новый приемник-наголовник, изящное и более легкое сооружение из стальной проволоки и станиоля. Медведь кинул ему веревку.

– Смотри, обвяжись как следует! – крикнул он и передал Сэму на руки Разведчика, опасливо держа шевелящегося стального жука поперек туловища.

Сэм завязал надежный узел, обернув «настоящее конопляное» вервие дважды вокруг талии. Опустил Разведчика наземь и осторожно вошел с ним в тоннель.

Они продвигались гуськом. Впереди Сэм, за ним, на строго заданном расстоянии в два фута, его железный друг. Шли медленно. Когда оказались в зоне возле предполагаемого включения барьера, Сэм отдал приказ лечь. Он пополз, не поднимая головы, будто на военных учениях, только с гораздо меньшей скоростью, за Сэмом распластался Разведчик, потешно загребал металлическими лапами, производя неприятный скрежет. Они устремились вперед, будто две неловкие черепахи, следующие за солнечной тенью. Тоннель загибался и уходил все ниже, точка волнового удара давно была пройдена. Свет вдалеке, хотя и тусклый по-прежнему, значительно возрос по своей силе. Сэм отключил фонарь за ненадобностью. В общей сложности через полчаса он и Разведчик подошли, точнее сказать, подползли, к нужному месту. Сэм переключил реле настройки, приказав стальному жуку держать приемники востро и сообщать обо всем увиденном и услышанном в материальных и электромагнитных сферах.

– Так я и думал, – шепотом сказал Сэм, обращаясь к «игнису», потому что более ему не к кому было обратиться. А поделиться хотелось.

Разведчик откликнулся картинкой, почти в точности повторявшей ту, которую Сэм и без него видел собственными глазами. ЭТО лежало в конце тоннеля, в тупике или на исходе пути, проложенного странным агрегатом для себя. Веретенообразная конструкция, футов тридцать длиной, согнутая в форме полумесяца и наполовину засыпанная мелкой каменной крошкой. В наиболее толстой части виднелись остатки то ли антенн, то ли зенитных установок, то ли иных вспомогательных устройств, оплавленная поверхность мертвой туши слабо светилась, будто гнилушка на ночном болоте. Но было ли заблудшее, инородное тело действительно мертвым, вот вопрос? Сэм подполз поближе, увлекая за собой Разведчика. Тот старательно щупал эфир, пока выдавая лишь спектральные кривые довольно безопасного, нежесткого излучения. Правда, совершенно непонятной природы.

– Попробуй, что ли, пообщаться? – обратился Сэм к «игнису» и повторил задание радиокодом.

Ждать пришлось недолго. Стальной жук и веретено скоро нашли общий язык. Разведчик начал передачу для своего хозяина.

– Как? Не может быть! Ты уверен? – в изумлении воскликнул Сэм, на миг позабыв, что «игнис» не воспринимает звуковые волны. Но уж очень велико было его удивление. – И ради этого? И только-то?

Перевести слова в электромагнитные сигналы Сэм, однако, не успел. Картинка радикальным образом изменилась. Сэм выронил пульт, настолько он опешил от неожиданности. Но тут же понял, вернее, почувствовал какой-то первобытной, еще нечеловеческой интуицией, что обмен информацией и сообщение в этот раз адресованы не ему. И на смену пониманию вдруг пришел настоящий холод такого же первобытного страха. Усилием воли Сэм удержался, чтобы не впасть в состояние паники. «Спокойно, спокойно. Еще ничего не ясно. Надо только подобрать пульт и вернуть контроль», – это были последние мысли Сэма перед тем, как Разведчик напал на своего хозяина. Одно стальное щупальце пропороло бок, второе попыталось полоснуть по горлу, Сэм еле-еле успел его перехватить. Сознание не успевало справляться с оценкой происходящего, зато голый, животный инстинкт не подкачал. Свободной рукой Сэм дернул что было мочи за веревку. Трижды. И немедленно некая сила выхватила его из цепких лап Разведчика, потащила прочь. Путешествие обратно вышло быстрым, но очень болезненным. Сэма безжалостно колотило о каменные стены тоннеля, разорванный бок стремительно набухал кровью, веревка впилась под ребра. Но главное было терпеть, и Сэм крепился, пока его не подхватили другие, не слишком нежные, зато дружественные лапища Герхарда.