litbaza книги онлайнДетективыСмерть на брудершафт - Борис Акунин

Шрифт:

-
+

Интервал:

-
+

Закладка:

Сделать
1 ... 78 79 80 81 82 83 84 85 86 ... 261
Перейти на страницу:

«Вуазен» преодолел барьер в две тысячи метров, а пузырьки всё не лопались.

— Холодно, — пожаловался Тимо.

Он не надел перчаток, и его руки совсем побелели.

— Ты это брось! — встревожился Зепп. — Малейшее промедление — и сгорим к черту.

— Промедления не будет. Просто холодно.

На высоте 2500 во втором слева пузырьке, самом тонком, «Файерблиц» закипел, пошел кверху и вытолкнул резиновую крышечку. На воздухе пирофор немедленно загорелся, внутри бутылочки вспыхнул и лопнул огненный шарик. Зазвенели осколки — но Грубер уже прихлопнул очаг возгорания тряпкой.

Итак, пузырек номер два. Высота две пятьсот.

С главным ясно. Техническая сторона дела решена. Остается часть лирическая.

Ну, это просто.

Записка — пошлая ситуация — ладанка на гвозде.

Пожар в воздухе

— …Две пятьсот, — прыснул второй пилот, развеселившись шутке про самовар.

В ту же секунду Степкин издал громкий хлопающий звук, словно в самом деле был самоваром и лопнул от нестерпимого жара. Прямо на груди у механика, вырвавшись из-под куртки, выплеснулось пламя, да не простое, а жидкое, и потекло вниз. Вспыхнула ватная безрукавка. Степкин отчаянно закричал, хлопая себя по животу, рванулся с сиденья.

Брызги огня полетели во все стороны. Сквозняк из щелей разметал эти алые комки по всему салону, задул их внутрь фюзеляжа. В одном, потом в другом месте занялась полотняная обшивка. Встречный ветер быстро гасил очаги, но от них оставались черные дырки и разлетались новые искры…

Истошно вопил пылающий факелом Степкин. Шмит и Лучко лупили по нему кожаными куртками, но погасить огонь не удавалось. Командир помочь не мог — ему нельзя было выпускать руль.

Никто не понимал, что произошло, и это было страшней всего. Кабину стало заволакивать дымом.

— А-а-а! Глаза! — кричал механик. В судорогах он сорвал с себя шлем, и у него загорелись волосы. — Братцы, тушите! Тушите!

Наконец стрелок повалил его на пол, чтоб не бился, распахнул на себе китель и накрыл товарища собственным телом. Этот странный способ подействовал. Сбить пламя удалось. Но горело или тлело уже в десяти разных местах кабины.

— Бензопровод берегите! Рванет! — стонал Степкин.

— Что это он делает? — с любопытством спросил главковерх. — Пускает дымовую завесу? Но зачем?

Маленький самолетик в небе двигался короткими рваными зигзагами. Он выбросил облачко черного дыма. Потом — облако белого, уже побольше.

Крылов не ответил его высочеству.

— Что за… Ничего не понимаю! — пролепетал изобретатель.

Шеренга летчиков на поле дрогнула и рассыпалась.

— Горит! Горит!

Теперь было видно, что из кабины «Муромца» вырываются языки пламени.

В толпе зрителей раздался истеричный женский крик:

— Митрофа-а-ан!

Кто-то там упал наземь, над упавшей склонились.

Но в ту сторону смотрели немногие.

Все завороженно наблюдали за драмой, разворачивавшейся в воздухе.

Пожар, наконец, кое-как погасили: забили, задушили, залили водой. Кабину наполняли чад и дым, но огня уже не было, лишь дотлевала одежда на обожженном Степкине. Он лежал на полу, издавая стоны. Его лицо страшно раздулось, с него свисали клочья лопнувшей кожи. Тошнотворно пахло паленым мясом.

Стекла салона треснули и частично выпали, внутри аэроплана завывал ветер, загоняя внутрь фюзеляжа бумаги и всякую мелочь.

— Почему крен? — кричал командир. — Не могу удержать! Падаем! Не слушается! Митя, помогай!

Шмит тоже навалился на руль, оба пилота заскрипели зубами от напряжения. «Муромец» неохотно выровнялся, едва-едва не ухнув в штопор. Воздушный корабль бросало из стороны в сторону. Не то что стоять, но и сидеть было трудно.

— Митрофан Иванович! Что с машиной? Митрофан Иванович, вы меня слышите?

— Слышу, командир… — охнул Степкин. — Господи, только не вижу ничего… Повороты что?

— Элероны не работают.

— Значит, рулевой трос лопнул. Или передаточную крестовину заклинило. От рывков. Если это крестовина, можно бы снизу, через люк достать. Попробовать… Кабы не глаза… А если попробовать «штаб-офицерским»?

«Штаб-офицерским» назывался медленный поворот без крена на одном руле направления.

— Это ведь не «ньюпор». — Рутковский помотал головой. — Не вытянем. Скользнем на крыло, зароемся — и в штопор.

Степкин попробовал протереть глаза, но только закричал от боли.

— Нет, не могу!

«Илья Муромец», дрожа всем своим тяжелым телом, летел прочь от солнца. Ни свернуть, ни снизиться было невозможно.

— На сколько хватит топлива? — спросил Лучко.

— Мы заправились на одну восьмую. Если оставить один мотор, хватит минут на двадцать.

— Это роскошно, командир. Можно поговорить напоследок, подготовиться. Нашему брату такая удача редко выпадает. — Поручик вздохнул. — Жалко, выпить нечего. За упокой грешной души. Ничего, ребята за нас выпьют… — Он насупил брови, желая сказать что-нибудь значительное, соответствующее торжественности момента. Но ничего такого в голову не приходило. — А вот, говорят, французы изобрели штуку, «парашют» называется… Если самолет падает, летун преспокойно выпрыгивает, дергает за ремешок и спускается, как на зонтике… Брехня, наверно.

— Жора, — прохрипел Степкин, приподнимаясь и шаря руками по полу. — Отвори бомбовой люк.

Лучко нажал рычаг, и в полу открылось квадратное отверстие.

— Держи меня за ноги! Крепко!

Ослепший механик перевернулся на спину, всхлипывая от боли. Поручик сел на его ноги, руками вцепился в колени.

— Опускай меня!

С воплем Степкин свесился головой вниз, словно гимнаст на трапеции. Качнувшись взад-вперед, дотянулся рукой до брюха самолета и, кажется, ухватился за что-то. Держать его стало легче.

Еле слышно донеслось:

— Ни черта не вижу…

И еще что-то неразборчивое.

— Что? — заорал Лучко, пригибаясь.

— Так и есть! Передаточную крестовину скосило! Ключ дай!

Стрелок обернулся к пилотам.

— Митька, что в руль вцепился? Ключ давай!

Шмит бросился к ящику с инструментами.

1 ... 78 79 80 81 82 83 84 85 86 ... 261
Перейти на страницу:

Комментарии
Минимальная длина комментария - 20 знаков. Уважайте себя и других!
Комментариев еще нет. Хотите быть первым?