и послужил поводом к возбуждению соперничества между коленами. Северные колена, обидевшись на то, что колено Иудино действовало без всякого сношения с ними в деле подавления политической смуты, и, подозревая какое-либо частное соглашение его с Давидом в ущерб другим коленам, открыто заявили свое недовольство, упрекая Иудино колено в том, что оно «похитило царя». Таким недовольством не преминул воспользоваться один «негодный человек» по имени Савей, вениамитянин. Он дерзко поднял знамя восстания и впервые произнес гибельный клич разделения: «Нет нам части в Давиде, и нет нам доли в сыне Иессеевом; все по шатрам своим, израильтяне!» Это именно тот самый клич, который впоследствии повел к окончательному разделению и гибели государства; но теперь он встретил противовес в обаянии величественной личности Давида, военачальники которого быстро успели подавить восстание. Савей, преследуемый войсками Давида, укрылся в городе Авеле, который и осажден был Иоавом. Городу грозила неминуемая гибель, но он избавлен был от нее одной «умной женщиной», которая посоветовала гражданам схватить Савея и голову его выдать Иоаву, чем удовлетворился полководец Давида и снял осаду с города.

XXXV. Последние годы царствования Давида. Исчисление народа и наказание. Последние распоряжения и кончина Давида

С подавлением восстания Савея в государстве водворился внутренний мир, продолжавшийся почти до конца царствования Давида. Внутренние враги не дерзали больше открыто выступать против царя, который все более завоевывал сердца своего народа, посвящая себя заботам о его внутреннем благосостоянии. Но и этот последний период не прошел без некоторых испытаний, которые Промысл посылает для нравственного очищения и укрепления царей и народов. Первым из них был голод, продолжавшийся три года и послуживший поводом к печальной судьбе Саулова дома. Исследование о причине голода показало, что он был наказанием за какой-то кровожадный поступок Саула по отношению к гаваонитянам, — поступок, требовавший отмщения. Когда Давид спросил у гаваонитян, какого возмездия они желали бы за этот поступок, то эти жестокие язычники, хотя и приобщенные к израильскому народу в виде рабов, но сохранявшие свои языческие нравы, потребовали выдачи себе потомков Саула в числе семи человек, которых они и повесили самым варварским образом, выставив их трупы под палящим солнцем для гниения и на съедение диким животным и птицам. Трупы висели так в течение целого лета, от начала жатвы ячменя в апреле до осенних дождей, представляя поистине страшное зрелище, которому еще более трагического ужаса придавала склонявшаяся перед ними фигура злополучной матери пятерых повешенных сыновей. Рицпа, наложница Саулова, убитая горем о потере своих сыновей, взяв вретище, разостлала его перед трупами и провела на нем все лето, не допуская хищных зверей и птиц касаться дорогих для нее тел. Эта безграничная материнская преданность так поразила Давида, что он сам отправился к месту казни и утешил несчастную мать погребением повешенных (равно как и костей самого Саула и своего друга Ионафана), достойным их высокого звания. «И умилостивился Бог над страною после того» (2 Цар. XXI, 1–14).

В это же время Давиду пришлось еще раз отразить филистимлян. Последние, пользуясь внутренними смутами и бедствиями государства, захотели еще раз попытаться сломить его силу и выставили несколько исполинов, потомков древних Рефаимов, из которых один, Иесвий, едва не убил самого Давида. Этот случай сильно поразил израильтян, и они поклялись, что в будущем не позволят ему лично выходить на войну, «чтобы, — как добавляли они, — не угас светильник Израиля». Благодаря отваге войска Давидова филистимляне были разбиты, и на всех границах государства вновь водворился мир. Давид возблагодарил Бога торжественной песней: «Господь твердыня моя, и крепость моя, и избавитель мой. Бог мой слава моя, на Него я уповаю; щит мой, рог спасения моего; ограждение мое и убежище мое; Спаситель мой, от бед Ты избавил меня!» Эта восторженно хвалебная песнь царя вошла в собрание его других песней или псалмов и составляет 17-й псалом книги Псалтирь.

Давид теперь опять наслаждался полным миром и благоденствием. Он был самодержавным царем великого государства, которое простиралось от Ливанских гор до границы Египетской и от Средиземного моря до реки Евфрата. При таком состоянии Давиду оставалось только смиренно благодарить Бога за оказанные ему и его народу благодеяния, так как он сам сознавал, что всем этим величием он исключительно обязан помощи Божией. Но в нем шевельнулось чувство самонадеянной гордости, и он, быть может имея в виду смелый план дальнейших завоеваний или увеличения своих богатств, велел произвести исчисление всему населению государства. Счет был произведен, и по нему оказалось, что «израильтян было 800 000 мужей сильных, а иудеев 500 000». Но только тогда Давид вполне сознал греховность своих побуждений при этом исчислении, «и вздрогнуло сердце Давида, и сказал он Господу: тяжко согрешил я, поступив так; и ныне молю Тебя, Господи, прости грех раба Твоего; ибо крайне неразумно поступил я». Своим покаянием он, однако же, не загладил греха и должен был понести наказание. В качестве вестника Божия гнева явился к нему пророк Гад и предложил ему на выбор три наказания: семилетний голод, трехмесячное преследование от неприятелей или трехдневную моровую язву. «Тяжело мне очень, — воскликнул царь, — но пусть впаду я в руки Господа, ибо велико милосердие Его; только бы в руки человеческие не впасть мне». Давид избрал моровую язву, которая и начала опустошать население. В короткое время она похитила 70 000 человек и готова была распространиться и на Иерусалим, чтобы опустошить его. Тогда царь с мольбой о милосердии воскликнул: «Вот, я согрешил, я [пастырь] поступил беззаконно; а эти овцы, что сделали они? Пусть же рука Твоя обратится на меня и на дом отца моего!» Такая всецелая самоотверженность ради невинного народа утишила гнев Божий. Давид по указанию пророка построил жертвенник на том месте, где он увидал ангела-карателя, и купил это место (гумно Орны-иевусеянина) за 600 сиклей золота, чтобы построить на нем и самый храм. Место это получило название Мориа (видение), вследствие именно бывшего Давиду видения ангела-карателя, губительная рука которого здесь отвращена была от Иерусалима молитвенным ходатайством царя.

Остаток своей жизни Давид посвятил главным образом собиранию материалов и подготовительным работам для построения храма. За все свое царствование он успел уже собрать громадные богатства, которые теперь составляли 100 000 талантов золота и миллион талантов серебра. Искусные рабочие и каменотесы были собраны со всей земли; заготовлено было множество железа и меди без весу и кедровых деревьев без счета. Но Давид помнил волю Божию и ограничился только подготовительными работами, предоставляя построение самого храма своему преемнику, которым он назначил Соломона. Призвав его