Можно было избежать пули. Лечь на землю, носом в грязь, положить руки на голову и ждать, когда к тебе подбегут. Терпеливо ждать, когда тебе отвесят должное количество пинков и наденут «строгие» наручники и кинут в машину. Но в конце все равно была пуля. И менты тут были ни при чем. Демид даже не держал зла на них. Они просто делали свою работу.

Последняя пуля – это была уже не их работа. А Демид хотел взглянуть в глаза той твари, которая рыла ему могилу. Он еще не рассчитался с нею.

Он бежал. Он бежал очень быстро. Может быть, его и не догнали бы те, сзади. Тем более, что он был сейчас в своем лесу. Но на волков нынче охотятся на машинах. И стреляют в них из автоматов. И когда Демид с Лекой вылетели на центральную улицу, завизжали тормоза, и черная «Волга» остановилась перед ними как вкопанная, перерезав выход.

Дверца распахнулась. И оттуда выскочили молодцы в камуфляже с «АКМ», подствольными гранатометами, финками, шампурами и мангалами, с собаками, ягуарами, БТРами, пулеметом «максим», шашками наголо, секретная бригада по борьбе с террористами SAS-22 из Великобритании, и разведывательная группа «Sayeret Mat'Kal» из Израиля, и три жандарма в черных масках из французской «G1GN», и члены партии ЛДПР, и секретный аннигилятор на трех велосипедных колесиках...

Никто оттуда не выскочил. Дверца распахнулась, и шофер, невидимый в темноте, спросил старым скрипучим голосом:

– Подвезти, ребята?

Демид схватил Леку за шкирку и кинул ее в машину, как баскетбольный мяч. И сам прыгнул рыбкой на заднее сиденье. Вовремя, иначе словил бы пулю в спину. Шофер с кряком «Эх, бля!!!» вдавил педаль газа в пол, из сопел реактивного двигателя вылетела струя раскаленной плазмы, и они стартовали с первой космической скоростью.

Демид лежал на сиденье, хватал воздух ртом, как рыба, выброшенная на берег, пытался еще что-то соображать, но получалось у него плохо. Что сказать этому шоферу? Это ведь не пацан за рулем маминого «ниссана». Вежливо попросить его уступить место за рулем? Посулить кучу денег? Объяснить, что они – борцы за спасение человечества?

Демид лежал и смотрел на затылок водителя, прикрытый сверху кожаной кепочкой. В одном ухе водителя болталась здоровенная сережка, в виде латунной пятиконечной звезды, размером с половину Деминой ладони. Второе ухо наполовину отсутствовало. Не был похож этот водитель на перепуганного обывателя.

И уж конечно, не нуждался он в замене. Вел он свою тачку так, что непонятно было, каким образом она еще не взлетает. Петлял по улицам со скрежетом и дымом из-под колес, поворачивал на такой скорости, что машина вставала на два колеса, и насвистывал себе под нос что-то вроде «Hair of the dog». [«Опохмелка». Песня рок-группы «Nazareth».]

– Друг... – Демид мучительно соображал, где он уже видел эту экзотическую личность. – Слушай, друг, ты классно водишь тачку. Я еще такого не видел...

– Увидишь, братишка. – Водила заложил такой вираж, что они едва не проехались по стене дома. – Такое ща увидишь, мало не покажется.

И тут Демида наконец-то прошибло. Ну конечно! Голос старика и внешность панка. Редкое сочетание. Незабываемое.

– Кикимора, ты?

– Я. – Кикимора обернулся, выкрутив шею назад под немыслимым углом, как сова. Ухмыльнулся безобразной своей улыбкой. – Ты рад, братишка? Хоть теперь-то рад?

– Рад, – буркнул Демид. – Куда везешь-то? На жертвенный алтарь?

– Ну ты даешь! – Кикимора заржал. – Я тебя, птенчик ты мой Божий, не куда везу, а откуда. От мусоров я тебя спасаю. И не думай, что спас уже. Потому как они очень резвые, менты, нынче. И злые на тебя до невозможности. И думаю я, что увидишь ты их фараонские тачки сегодня еще не раз. Вот, кстати...

Сине-белая «Волга» с мигающим «попугаем» на крыше вылетела наперерез, встала наискосок на дороге.

«Ха-ба!!!» – затрубил, как мамонт, Кикимора, тормознул в сантиметре от столкновения, специально, мог бы и раньше, дернул рычаг, врубил заднюю, выехал на тротуар, раздавив в лепешку урну. Двери милицейской «Волги» уже начали открываться, уже показался оттуда короткий черный ствол, но Кикимора прыгнул машиной с бордюра, шлепнулся днищем об асфальт, взревел движком, выпустив дымовую завесу.

На этот раз преследователь у них оказался посерьезнее. Мастер. Сидел у них на хвосте, не отрывался. Они чесали по шоссе, скорость добиралась до заветных двух сотен. И это как раз было то самое, о чем Дема не сказал парнишке в «ниссане». «Волга» с хорошим двигателем. Советский сарай с виду и зверь внутри. У Кикиморы тоже была «Волга». И Демид подозревал, что под капотом у нее тоже стояло что-то импортное. Урчало это как-то не по-нашему, ровно, без натуги, и спидометр уже зашкаливало.

– У тебя движок роверовский? – спросил он.

– Он самый. – Кикимора ткнул пальцем в кнопку магнитолы, и пространство заполнилось невыносимым звуком – словно сотня бульдозеров соревновалась в гонках на трассе «Формулы-1». Кажется, такая музыка называлась «хард-кор». Демид терпеть ее не мог. Но сейчас терпел. Странным образом адские сковородки гитар, терзаемых в предсмертных конвульсиях, гармонировали с этой дикой, безумной гонкой. Демон вел их машину, и, наверное, мчались они прямой дорогой в Преисподнюю. Но Демид развалился на заднем сиденье, идиотски улыбался и наслаждался жизнью.

Вот оно – маленькое счастье. Вручить свою судьбу кому-то другому и хоть на минуту забыть обо всем. Хоть минуту не думать о том, как выжить.

Потому что, если он не выживет сейчас, в этом не будет его вины. Ему будет чем оправдаться.

На том свете.

Лека странно молчала. Может быть, просто спала. Хотя что в этом странного? Наверное, и в экспрессе, мчащемся в ад, наполненном стонами и воплями ужаса, есть такой пассажир, мирно свернувшийся на верхней полке и посапывающий носом. Ему просто все до фени. Он хочет спать.

– Держись! – завопил Кикимора, переревывая динамики. – Сейчас самый слалом начнется!!! У тебя как с желудком?!

– Порядок, – проорал Дема. – Пустой желудок! Блевать нечем!

И начался слалом.

Дорога здесь шла плавными кругами, поднимаясь в гору. Здесь не было резких поворотов, но зад автомобиля на такой скорости отчаянно сносило. Сам Демид, при всем его мастерстве вождения, не раз шаркнул бы об сплошную металлическую полосу ограждения. А Кикимора? Черт его знает, как он вел. Люди так не ездят на машине.

Тот, на милицейской тачке, заметно отстал. Проскрежетал пару раз по металлу, высек сноп искр и поостерегся. Все-таки казенное имущество. По головке потом не погладят. Кикимора наконец-то добрался до верха горы, свернул направо. Притормозил. Он все время поглядывал в заднее зеркало. У Демида складывалось впечатление, что Кикимора не хочет, чтобы от него отстали.

И точно, едва менты с ревом вскарабкались в гору, Кикимора удовлетворенно крякнул, устроился поудобнее и рванул дальше. Здесь начался небольшой поселок с деревянными, но добротными домами. Улица все сужалась и в конце концов превратилась в узкий проезд, ограниченный с двух сторон бетонными высокими стенами. Кикимора пулей влетел в этот коридор. Дистанция между ним и преследующей машиной сократилась до десяти метров. Скорость упала до шестидесяти, но и это казалось безумным в этой каменной серой ловушке.