По центру подвальной галереи шла длинная деревянная скамейка, группа расположилась на ней, но Кейт заметила, что между ними и остальными участниками опять сохранился зазор. Несмотря на то, что Кейт почти не открывала рта, отстраненность окружающих распространялась и на нее.

Сомелье благоговейно ходил взад-вперед вдоль винных стеллажей, вытаскивая бутылки ставя их на скамейку. Там же стояли ряды бокалов для вина, а на полу – десяток металлических ведер. Кейт догадалась, что они нужны для выплевывания дегустируемого вина, но надеялась, выплевывать необязательно.

Для каждой открытой бутылки давались объяснения, перед тем как ее содержимое разливалось по бокалам. Кейт следовала инструкциям для оптимальной оценки: крутила вино в бокале, смотрела, образуются ли потеки на стекле, и следила за скоростью, с которой капли скатывались по бокалу.

– Все дело в вязкости, – объяснил Томас, – из-за нее образуются ножки.

Сомелье любезно улыбнулся.

– Прекрасно. Я вижу, среди нас есть знаток.

Кейт съежилась. Томас просиял.

– Так, увлекаюсь. Много путешествую по работе, встречаюсь с серьезными людьми. Полезно отличать совиньон от мальбека.

– Я думала, ты краснодеревщик, – тихо сказала Кейт.

– Краснодеревщик на заказ, – поправил ее Томас.

– Все равно, неужели изготовление шкафа требует столько перемещений по миру?

– Я делаю не просто шкафы. Я строю образ жизни.

Он улыбнулся, но Кейт подняла брови, показывая, что ей нужно более развернутая информация, чтобы оценить такое смелое заявление. Томас был счастлив ей услужить.

– Когда миллионер из южной Калифорнии хочет создать в своем особняке готическую библиотеку, он звонит мне. Когда домохозяйки где бы то ни было хотят купить в гардеробную пару шкафов ручной работы в стиле рококо, на ум тоже приходит мое имя.

– То есть ты делаешь шкафы для людей, у которых денег больше, чем здравого смысла.

– Я делаю шкафы для тех, кто может позволить себе вообще не иметь здравого смысла.

Томас одарил Кейт улыбкой, в которой не было ни дерзости, ни тщеславия. Скорее, это была улыбка ребенка, которому поручили тестировать игрушки в мастерской Санты.

Следующей задачей, если ее так можно назвать, было понюхать вино. Кейт уткнулась носом в стакан. Пахло вином. У прочих в группе был более тонкий нос, чем у нее. Они произносили слова типа «нотки лаванды и черной смородины», и сомелье довольно улыбался.

– Правильно! Рядом с поместьем Блексфорд выращивают лаванду на продажу, ее аромат пропитывает виноградные лозы. То же и с черной смородиной – ее полно в живых изгородях, отсюда и эффект.

– Я чувствую отчетливый аромат лютиков, – произнес Томас, – и намек на весенний крокус.

Кейт засмеялась, но заметила, что Томас, сосредоточенно закрыв глаза, снова уткнулся в стакан. Кейт увидела, как парочки шепчут друг другу: «Весенний крокус?» – и хихикают. Ей было немного жаль Томаса. Она снова понюхала вино. Пахло вином.

Они перешли к самой дегустации, и Кейт надеялась, что вкус у нее лучше, чем обоняние. В соответствии с инструкциями, она втянула вино, подержав на языке прежде, чем проглотить. Только сделав глоток, она сообразила, что Томас рыцарски подставил ей ведро, чтобы она могла сплюнуть.

– О, – сказала она, глядя на сомелье, – простите.

– Не извиняйтесь. Хорошее вино выплевывать неестественно, правда? Это зубная паста нужна для плевания, а вино – для глотания.

По погребу пронеслась волна смеха, несколько человек признались, что тоже проглотили вино.

– Если вы не за рулем, то смело пейте, – сказал сомелье. – В конце концов, это же Рождество!

Последовала повторная дегустация (и еще один глоток), после чего сомелье попросил их ответить, что они попробовали. Несколько человек, в том числе Кейт, высказались за ягодные нотки, в частности, ежевику. Кто-то нашел там яблочный вкус, один человек распробовал печеные сливы, которые обрадовали сомелье, поскольку в поместье находился яблоневый и сливовый сад.

– Я чувствую цветочный привкус на корне языка, – заявил Томас, – точно. Я встречал такое в Италии. Это богатое вино, я бы подавал его к стейку или оленине. Но кисловатая нотка измельченных листьев одуванчика не дает ему раскрыться.

Кейт осушила свой стакан, в отчаянном желании напиться. Сомелье открыл было рот, чтобы что-то сказать, но снова закрыл, так и не сумев отыскать достойного ответа.

Они попробовали еще четыре сорта вина, и ни в одном Кейт не угадала с букетом. У Томаса же был готов уверенный комментарий к каждому типу: к чему его следует подавать и при какой температуре, а также где еще в мире он пробовал подобное вино.

Его суждения об аромате и вкусовых нотах были решительными и временами настолько сюрреалистичными, что Кейт заподозрила, не наелся ли он галлюциногенных грибов перед приездом сюда:

«Теплая резиновая тесьма на запястьях почтальона».

«Маковый нектар с пчелиного крыла».

«Трава под брезентовой палаткой с дерзкой нотой айвового джема».

«Васильки и чай “Эрл Грей”, пролитый на раскаленный асфальт в сумерках».

– Тебе нужно быть писателем, – сказала ему Кейт. – У тебя очень яркое воображение.

– Я знаю. Мысленно я написал семь книг. Когда у меня будет время, я их напечатаю и опубликую.

– Я обязательно прочту, – заверила его Кейт.

Несмотря на обширные познания по всему на свете, Кейт находила его довольно интересной компанией. И не могла винить за манеры. Он был внимательным и вежливым и прикладывал все усилия, чтобы привлечь внимание Кейт. Конечно, внешне казалось, что он общается с ней, как с любимой домашней гончей, но поскольку он служил развлечением для всей группы, его присутствие однозначно засчитывалось как удачный ход организаторов «Двенадцати свиданий».

По окончании дегустации их провели в магазин, где на расставленные по всему залу столы разложили сыры и крекеры – видимо, чтобы подчеркнуть вкус вина. Полки были заставлены бутылками сверху донизу.

У Кейт слегка кружилась голова, и она была сильно навеселе, поэтому позволила Томасу проявить мужество и провести ее по магазину, выбрав две бутылки вина на Рождество.

Пока они ждали внедорожники, которые должны были отвезти их обратно на холм, выпитое вино согревало Кейт не хуже куртки. Томас предложил довезти ее до дома, но Кейт вежливо отказалась.

– Что скажешь, мы увидимся снова? – спросил он.

Кейт улыбнулась и погладила его по руке.

– Я так не думаю, Томас. Но спасибо тебе за прекрасный день.

Томас пожал плечами. Он не выглядел сильно расстроенным.

Шелли направлялась в поместье Блексфорд, чтобы помочь провести очередную сессию конкурса на лучший пряничный домик, и подвезла Кейт.