Аттила начал готовить «Большой Сюрприз». В начале сезона военных кампаний 451 г. он со своей невероятно огромной армией нанес удар по Северной Галлии, продвинувшись примерно на 750 миль. Одни говорят, что гуннов было 500 000[399], другие — 700 000. До сих пор не совсем понятно, как это могло произойти.

У Аттилы ушло бы около двух месяцев, чтобы доставить людей и лошадей к Рейну[400], но боевым коням, как танкам — солярка, нужна трава, а зимой в Центральной Европе ее нет. Он должен был тайно переместить всю армию в конце предыдущего лета, сразу после отъезда послов. Оказавшись на Рейне, гунны и готы Аттилы начали копить фураж на зиму и рубить лес[401], чтобы построить понтоны для моста, который будет наведен, когда наступит тепло и появится новая трава. Аттила явно стремился к максимально неожиданному удару — это была военная операция в стиле американцев: «шок и трепет». Его «железный занавес» сделал это возможным. Как долго он планировал нанесение удара?

Вполне вероятно, что он думал об этом еще в 449 г., когда прибыло посольство Приска. Ему сказали, что следующей целью нападения гуннов будет Персия. Это выглядит как умышленная дезинформация. Приск в нее не поверил и спросил, как такое возможно? Ему ответили, что гунны знают путь вокруг Каспийского моря.

Что делал Аттила дальше? Поводы для нападения менялись со страшной скоростью. Для начала он предъявил претензии на половину Западной империи в качестве приданого для его очередной невесты, которой должна была стать сестра западного императора, Гонория. «Она попросила меня, — заявил он, — на ней жениться». И даже послала ему кольцо!

Как ни смешно это звучит, но сказанное вполне могло быть правдой. Гонория была девушкой весьма решительной. Беспокойств она причиняла немало. У нее были какие-то амурные делишки с ее камергером в Равенне, и когда она обнаружила, что беременна, то попыталась провозгласить любовника августом. Но камергер был приговорен к смерти, а ей велели выходить замуж за какого-то унылого сенатора, которому она не хотела отдаваться. Ее мать, Галла Плацидия, отправила дочку жить, соблюдая обет безбрачия, в Константинополь, под надзор своей кузины Пульхерии. Это не соответствовало представлениям Гонории о красивой жизни.

Она, должно быть, вообразила своим рыцарем в сверкающих доспехах Аттилу и тайком переправила ему письмо и кольцо. Как только разнесся слух о том, что она натворила, Гонорию сразу же отправили обратно, ко двору ее брата Валентиниана в Равенну.

Аттила объявил, что принимает предложение Гонории, а в качестве приданого желает получить Галлию. Этот повод был не хуже и не лучше других. Хотя и получше того, что якобы некий римский банкир владеет золотой иконой, на которую претендовал по праву завоевателя сам Аттила. Может быть, банкир обладал еще и оружием массового поражения? В качестве поводов для развязывания войны все это выглядит довольно неубедительным даже по стандартам нашего времени. Дело обстояло так, словно Аттила, согласный обсуждать предложения Константинополя, просто решил, что Запад — более легкая добыча, чем Персия. Но также не исключено, что это нападение было уже кем-то оплачено и Аттила был, в сущности, нанят для вторжения в Галлию.

Подтверждение можно найти в строках конспекта Иордана утерянного труда Кассиодора «Происхождение и деяния готов», написанного около 550 г. Там говорится, что, когда Гейзерих узнал, что помыслы гуннов «склоняются к опустошению мира, он побудил Аттилу многими дарами пойти войной на вестготов». Рим использовал вестготов для нападения на вандалов в Испании. Была ли это месть короля вандалов? Краткий период дружбы между вандалами и вестготами завершился, когда Гунерих, женатый на дочери Вальи, отправил даму домой без носа и ушей.

Зная об образе мыслей Аттилы то, что знаем мы, Гейзерих наверняка поступил бы так, чтобы его платежи выглядели как дань подобострастного вассала. Он должен был принести весьма значительные дары — Аттила мыслил категориями гор золота, а не корзинок с безделушками. Мог ли Гейзерих собрать такую уйму золота? Северная Африка была богата, но существует предположение, что он выступал в роли посредника еще более богатого лица — правителя Персии[402]. Вместо того чтобы стать очередной жертвой Аттилы, Персия стала через Гейзериха его кассиром.

Несмотря на то, что конкретных доказательств подобных спекуляций нет и они никогда не принимались всерьез, это предположение не так уж и абсурдно. Персия, несомненно, была серьезно заинтересована в том, чтобы отвлечь внимание Аттилы от Востока. Ей уже доставляли достаточно проблем другие группы гуннских кочевников[403]. Могли Гейзерих оказаться посредником? Между Карфагеном и Восточным Средиземноморьем существовали прочные торговые связи, купцы должны были свободно перемещаться между владениями вандалов и персов. Если наша теория справедлива и Персия была тайным источником финансирования Гейзерихом Аттилы, то окончательное разрушение власти Рима в Европе было подлинным триумфом персидской дипломатии.

Но главным желанием Аттилы было править миром. Он ожидал, что Рим падет в ужасе, когда, наконец, пересек Рейн в марте 451 г. План военных действий строился на огромном превосходстве в силах и внезапности. У империи не было шансов собрать достаточно большую армию, чтобы отразить удар, прежде чем он захватит всю Галлию, а Италия будет просить у него пощады.

Но шанс появился. Все секретные планы полетели в тартарары из-за простого невезения.

Аттиле просто не повезло, с его константинопольским рабом Феодосием II случилось еще большее несчастье. Двадцать восьмого июля 450 г., когда Аттила успешно двигался на запад, 48-летний Феодосий разбился насмерть, упав с лошади на охоте. Его старшая сестра Пульхерия (тюремщица Гонории) смогла подчинить себе весь императорский двор. Она вышла замуж за Марциана, человека, клявшегося Гейзериху никогда не нападать на вандалов, и поставила его новым августом. Новобрачные немедленно отправили к Аттиле посла с богатыми дарами.

Незваных гостей явно не ждали. Посла отказались принять и отправили восвояси, вместе с неврученными подарками. Причина очевидна: никого не было дома. Аттила был в отъезде. Пульхерия с Марцианом решили, что терпеть унижения дальше нельзя. Они прекратили согласованные с Аттилой платежи. Это был сильный ход. Он спас финансы Восточной империи, а к тому времени, когда Аттила о нем узнал, то был уже не в состоянии что-либо предпринять — его армия строила понтоны в Германии. И, что еще важнее, самый могущественный человек в Западной империи разгадал замысел Аттилы.