— Мастера, — обратился он к своим людям, — этот поход немного отличается от обычных. Нас нанимает одно лицо для службы совсем иному лицу. Точнее для защиты этого второго, но для него мы вроде как не существуем. Вы солдаты — и вам дипломатия ни к чему. Сути дела это все равно не меняет — сходите, куда скажут… Встретите, кого скажут… Железом помашем — все как обычно… Так что — вперед, к новым победам!

Без дальнейших разговоров Кендаг повел колонну дальше в северном направлении. Ближе к полудню на гребне маячащего вдали холма показались силуэты нескольких всадников. Один из них был мал ростом и сидел на пони. Разглядев приближающуюся колонну солдат всадники двмнулись навстречу.

Первым ехал рыцарь Войс в полном боевом доспехе.

— Приветствую вас, сэр! — Окликнул его Ингви, шедший во главе своего отряда. — Что скажете?

Рыцарь тронул коня, отъезжая в сторону и пропуская колонну мимо. Ингви отошел следом за ним. Рыцарь проявил вежливость — спешился. Озираясь на идущих мимо угрюмых наемников, он сказал:

— Видите ли, мастер Воробей, это странно. Эльф в черном плаще проехал здесь вчера. Проехал один. И похоже, что в этом направлении не проследовало ни одного отряда. Словно для штурма замка наняли только этого эльфа — но ведь такого не может быть?..

— Похоже, что не проследовало ни одного отряда — или не проследовало?

— Мои люди следили за дорогой. Они докладывают, что наемников не было, но я не знаю верить ли этому…

— Вы не доверяете своим людям? Они разгильдяи? Предатели?

— Я верил им. Но это так странно…

— Ну вот что, сэр. Давайте продвигаться с обычной скоростью к замку вашего Мольверна. Хуже от этого не будет, отряд наемных солдат в этой стране — вовсе не редкость и внимания мы не привлечем… А там, глядишь, что-то удастся узнать.

— Согласен, — кивнул дворянин.

У следующей развилки колонна солдат свернула западнее. Солдаты шли до вечера. Когда начало темнеть, предводители выбрали подходящую деревушку и заночевали. На следующее утро отряд вновь выступил в дорогу. Наемники шли спокойно и целеустремленно, вопросов никто не задавал. Единожды спросив и получив уклончивый ответ, солдаты больше не интересовались целью похода. Свое доверие командиру они уже выразили, записавшись в этот отряд. Так что теперь они готовы идти за своим капитаном, куда он прикажет — и не задавать вопросов повторно. Если капитану не угодно говорить — значит, так и надо.

Ближе к вечеру походная колонна наткнулась на поле недавней битвы…

Кто пойдет по следу одинокому —

Сильные да смелые головы сложили в поле

В бою…

В.Цой

«…Ее звали Фионна. Она была эльфийкой — не княжеского рода, нет. Простой эльфийской девушкой не более чем двадцати лет отроду. Странный возраст для эльфа. Внешне это вполне сформировавшееся взрослое существо, но учти, родич — столь юное создание провело свою жизнь среди соплеменников, чей возраст измерялся веками. То есть сама себя она ощущала скорее всего неразумным ребенком. Была ли она мудра? Вряд ли. Возможно, проживи она сотню-другую лет — и стала бы подобна многим эльфам, о которых принято говорить, что они обладают нечеловеческой мудростью… Но ее судьба была в другом. Едва выйдя из детского возраста (а по понятиям ее племени — и не выйдя вовсе), она оказалась в самом пекле Великой войны…

Мы нашли лагерь, где укрывались эльфы из нескольких поселений Южного Анновра и люди из Гонзора, Крейста и Гангмар знает, откуда еще… Они думали укрыться в лесу от Наездников-на волках! Все закончилось как обычно — грандиозной резней и потоками крови… Посреди этого пьяного и свирепого разгула страстей я поймал взгляд Фионны — и протянул ей руку. Она ответила.

Вот так, взявшись за руки, мы ушли за деревья и там обняли друг друга. Сколько мы стояли, глядя друг другу в глаза, пока в двадцати шагах от нас в пламени носились и падали тени, пока рядом умирали люди и эльфы — ее сородичи и мои? Я опомнился, когда в глазах Фионны отражались не солнечные лучи, а звезды… И крики в разоренном лагере смолкли…

Говорю же, родич, Фионна была словно дитя, но любить она умела, как никто другой. Она подарила мне некую новизну существования, напомнила смыслом мою проклятую жизнь… Что сама она чувствовала при этом — не знаю. Мне иногда было тяжело прослеживать, какими путями движутся мысли в ее золотоволосой головке, ведь все же она не была человеком… Впрочем, был ли тогда человеком я? Как-то само собой получилось, что она забыла думать об убитых родичах, я махнул рукой на свою месть, на Великую войну… Иногда мне приходило на ум, что сама Гунгилла послала мне мою эльфийку, чтобы я оставил битвы. Я спрашивал ее — она закрывала мне рот поцелуем, а потом иногда плакала… Потом плакала, когда я мог и не увидеть — но я обладал способностями видеть недоступное взору простого человека. О, это была непростая любовь, трагическая, высокая любовь — Сына Гангмара (пусть самозванного) и дочери Гунгиллы (непонятно в каком колене)… Что ж, если это были происки Матери — то своего она добилась, хотя это не имело большого значения. Власть над войском к тому времени уже почти целиком перешла к Анзогу, так что, когда я предался любви и оставил битвы — мало что изменилось. Едва лишь немного залечив раны и наскоро оплакав своего Лойда, лорд повел поредевшие армии дальше на северо-восток.

Люди бежали перед ним, да в те времена за Малыми горами почти не было владык, достаточно могуществнных, чтобы собрать сильную армию. Но от нынешних гор Гномов, тогда еще именовавшихся Вольными горами, уже шли навстречу оркам новые дружины добровольцев. Гравелин, племянник убитого короля Драмлина, не поспевший к битве у Малых гор, двигался навстречу Анзогу, чтобы отомстить за смерть дяди. Он вел самое большое, наверное, гномье войско, какое собирал кто-либо за последние сто лет. К ним присоединились эльфы Анновра, Неллы и многих других краев, которых подняли на борьбу известия о злой судьбе сородичей… Естественно, к ним присоединились также и все люди этих стран. Новое войско было гораздо меньшим, чем собранное Драмлином и призвавшими его людьми — зато в нем почти треть составляли гномы, предводительствуемые юным Гравелином…

Анзог вступил в схватку, даже не сочтя нужным хотя бы известить меня. Так что о битве при Фланне я знаю только понаслышке. Уже в этой схватке — первой в своей жизни — Гравелин проявил недюжинные способности. Судя по тому, что мне рассказали впоследствии орки, он не торопился бросать свои полки в рукопашную, а предпочитал маневрировать и давать возможность эльфам-лучникам показать, на что они способны. В нашем войске оставалось мало троллей, чтобы прикрыть фронт, поэтому чередующие кавалерийские наскоки и эльфийские стрелы нанесли оркам ощутимый урон. Наконец все же две армии сошлись… Тролли в этот раз не смогли проломить сверкающий сталью фронт гномов, а малочисленные Наездники уже значили немного на поле боя… В конце концов Анзог, еще не вполне оправившийся от ран, сам повел латную пехоту в атаку — и победил. В последний раз. Его вынесли из боя едва живого, истекающего кровью, но дело было сделано. Армия Света отступила, правда на сей раз она отступала, сохраняя боевые порядки и огрызаясь наскоками рыцарской конницы…