На садовой скамеечке сидел мужчина в старомодных очках в золотой оправе. Эти очки, а также длинный черный плащ, благородные манеры, доброжелательный взгляд поверх линз внушали невольное уважение. Подсевший к нему человек не мог утверждать, будто знает его очень хорошо, но в одном он был уверен совершенно — этот человек не подлец и не мерзавец, каковым, к счастью или к несчастью, он его совсем недавно считал.

Закурив, мужчина в черном плаще, поставил рядом с собой атташе-кейс и обернулся к соседу:

— Ну что, Максим Александрович? Помните нашу беседу в загородом кафе?

Лютый — а это был именно он, — кивнул утвердительно.

— Да.

— Я тогда сказал, что каждый получит свое. Каждый и получил, что хотел…

— А вы?

Прокурор тонко улыбнулся, давая понять, что вопрос некорректен.

— Теперь вы знаете весь расклад. Такой вот пасьянс вышел: когда не видишь карт, каждая мерещится тебе королем или тузом… А на самом деле может оказаться шестеркой. Черное кажется красным, красное — джокером. Ладно, давайте поговорим о вас.

Следом за Прокурором закурил и Нечаев.

— А что обо мне? Я сделал все, о чем вы меня просили. Теперь я вам больше ничего не должен.

— Совершенно верно, — согласился кремлевский чиновник. — Должен вам я.

Замочки кейса тихо щелкнули — взгляду Лютого предстала россыпь кредитных карточек, несколько паспортов…

— Что это?

— Гонорар, — невозмутимо произнес Прокурор. — Мой друг Коттон когда-то сказал замечательную вещь: забесплатно только птички поют. Каждая работа должна быть вознаграждена. Тут кредитных карточек ровно на миллион долларов. И документы. Но самое главное…

Достав из потайного отделения папочку с грифом «13 отдел», Прокурор протянул ее собеседнику.

— Что это? — не понял Нечаев.

— Ваше досье. Поверьте — теперь никто не сможет больше управлять вами. Даже я…

Лютый не знал, что ответить.

— Спасибо… — наконец пробормотал он растерянно. — Кстати, а что с Коттоном?

— Он звонил мне. Правда, не сказал, где находится. Передавал вам привет. Меня он до сих пор считает законченным подлецом — все-таки не он меня «развел» на деньги, а я его. Да и корефанов его с моей подачи загребли, и людей их постреляли. А про вас он сказал вот это… — достав из кармана диктофончик с кассетой, Прокурор щелкнул кнопкой — из динамика зазвучал знакомый скрипучий голос: «А твой пацан, Лютый или как там его, — единственный порядочный человек во всей этой истории. Хотел бы ему поклониться — да не могу…»

Некоторое время собеседники молчали — Прокурор, деликатно положив кейс на колени Нечаева, курил, глядя на тонущие в тумане деревья.

— Может быть, вы хотите спросить что-нибудь еще? — как-то загадочно, даже не оборачиваясь к Лютому, наконец спросил он.

— Да, — ответил тот.

— Спрашивайте. Я постараюсь удовлетворить ваше любопытство.

Лицо Максима в одночасье сделалось серьезным.

— Где деньги?

— Какие деньги? — спросил Прокурор так, будто бы не понимал вопроса.

— Ну, те самые, кремлевские, из-за которых все и началось…

— Все началось не из-за денег. Все началось из-за этого порошка, будь он неладен, — подхватил нить разговора собеседник Нечаева. — А деньги… Знаете, вся эта сволочь, эти высокопоставленные вкладчики были вынуждены отказаться от них — мол, не наше, ничего не знаем, ни по каким документам они не проходили. Признаться в том, что деньги их, означало бы… Впрочем, вы сами прекрасно понимаете, что это означало. А деньги… Деньги, почти сто миллионов долларов пошли, как и положено, в государственный бюджет. И они будут использоваться для борьбы с оргпреступностью, — неожиданно закончил говоривший.

Пораженный, Максим долго молчал, осмысливая услышанное, собеседник же, не дождавшись ответной реакции, продолжил:

— Бывают и честные люди — поверьте. Я уже говорил: все это время мне приходилось вести двойную, тройную жизнь. Стало быть, я не только хороший режиссер, но и актер — если даже вы в это поверили… Вы — тоже… Кстати — может быть, останетесь? Мне кажется, что вы — идеальная кандидатура на место покойного Рябины.

Лютый ошарашенно молчал. Все получилось вовсе не так, как он рассчитывал. И вправду — красное оказалось черным, шестерки — джокерами…

— Так что скажете? — взглянул на него Прокурор.

— Нет, — твердо ответил Нечаев.

— Почему?

— Я в такие игры больше не играю.

— Но почему?

— Просто теперь нам не по дороге…

— Как знаете. Хотя — очень жаль.

Они с чувством пожали друг другу руки.

— До встречи, — улыбнулся Прокурор иронично.

— До скорой?

— Как знать…

Прокурор направился к своей машине, стоявшей неподалеку, Лютый, помахивая атташе-кейсом, — в противоположную сторону. Их фигуры быстро растаяли в густом тумане…