кто-то обнимал за шею, и Риордан видел с трибуны, как враги наперебой что-то говорят воину Овергора. До галереи не доносилось ни слова, но было понятно, что это слова поддержки и утешения. Это было настоящее солдатское братство. Риордан видел, как Танцор закрыл лицо ладонью. Его плечи несколько раз дрогнули. Поединщик Овергора, который только что готов был взглянуть в глаза смерти, не выдержал и заплакал. И Риордану были понятны его чувства: невыносимая тяжесть от стыда смешалась с облегчением, что все закончено. Он выжил. До следующего Парапета.

Накнийр не торопясь поднялся со своего места.

– Дальше начнется праздник. Вино и пиво польются рекой. Всеобщее братание. Даже короли обнимутся, вот увидишь. Сегодня до утра на Ярмарочном поле никто не заснет. Да и в городе тоже. Меня такие зрелища не вдохновляют. Ты остаешься?

– Я последую за вами, ваша светлость. Мне по состоянию здоровья такие гулянья пока противопоказаны.

Они с трудом протолкались между зрительскими рядами и покинули галерею, спустившись по лестнице к Золотым воротам. Народу вокруг стало только больше. В воздухе гремело «Слава Овергору», но в эти приветственные крики нет-нет, да вплетались проклятия в адрес Биккарта, который принял решение о сдаче.

Через пару переулков Накнийр вышел к своей, карете. Это был экипаж самой тонкой работы, но без тени украшательства, характерного для высшей знати. Дюжий кучер, в котором Риордан узнал одного из агентов тайной полиции, предупредительно распахнул перед визиром дверцу. Уже усаживаясь на место, Накнийр предложил Риордану:

– Могу подвезти тебя до дома.

– Не беспокойтесь, ваша светлость, я сам.

– Хорошо. Даю тебе неделю на поправку здоровья и улаживание личных проблем. После этого явишься на службу. Фран занесет жалованье тебе на квартиру. Кстати, тебе положена премия за ранение. Я не забуду об этом.

– Вы сказали на улаживание проблем? У меня нет проблем, ваша светлость.

Визир как-то странно поглядел на своего секретаря и, уже закрывая дверцу кареты, бросил:

– Тебе стоит как можно быстрее увидеться со своей милой.

– С Парси? – Удивился Риордан. – А она-то как в этом замешана?

Но дверца уже захлопнулась, и карета немедленно тронулась с места. Риордан некоторое время смотрел ей в след, пребывая в замешательстве, а потом помахал здоровой рукой проезжающему мимо извозчику.

* * *

Пока за мутным стеклом экипажа мелькали городские пейзажи Овергора, его мысли вернулись к Парси. Последние пару недель прошли для него в круговерти событий, в которых совсем не нашлось места его девушке. Риордан чувствовал, что он в долгу перед возлюбленной. Он должен был стать для нее опорой, а вышло так, что за полгода их встреч урывками, Парси так и получила он своего кавалера твердых гарантий совместного будущего. Да, сразу после первого поединка с Войтаном у них состоялся важный разговор на эту тему. И вроде бы он принял на себя некие обязательства и даже нарисовал для нее картинку, где фигурировал совместный дом и хозяйство. Но, словно испугавшись, таких разговоров он вновь пропал на неопределенный срок. Что оставалось думать Парси? Верить беззаветно своему возлюбленному или мучиться в сомнениях? В их паре она положила на алтарь чувств то, чем располагает молодая девушка – свою красоту, но взамен получала только ювелирные побрякушки, ровно такие же, какими старые ловеласы расплачиваются со своими любовницами за временный доступ к их прелестям. Тем более, что в один день с их самым важным разговором, от Риордана поступило предложение шпионить за своей госпожой в пользу визира. И Парси согласилась, ничем не выдав сомнений, которые наверняка в этот момент терзали ей душу. Честен ли с ней ее мужчина? А вдруг все посулы лишь способ получить от нее сведения, так необходимые его могущественному господину?

Все эти мысли привели Риордана в состояние тревоги. Тем более, что Накнийр слов на ветер не бросает и за его советом, как можно скорее встретиться с Парси, точно что-то крылось.

Поэтому он подошел к девятому подъезду Глейпина, полный смущения и чувства вины. Он попросил одного из стражников доложить о себе и вызвать Парси. Такого рода поручения обычно охотно выполнялись одним из караульных, если за них расплачивались звонкой монетой. На сегодня был назначен грандиозный прием, в котором принимал участие весь свет, и у Парси скорее всего уйма забот, но Риордан надеялся, что она сумеет выкроить для него минутку.

Караульный вскоре вернулся и сообщил Риордану, что его приглашают пройти в фойе подъезда.

– Только шпагу оставьте в прихожей. Новые правила, – добавил он с легким поклоном. – Кстати, как вам кампания, господин Риордан?

– Катастрофа. Впрочем, всеми ожидаемая.

– Как считаете, снимут Биккарта с должности?

Риордану осталось только развести руками.

– Все зависит от короля. А если и снимут? Кого вместо него? Скиндара?

Караульный горестно покачал головой.

– Сколько было войн, но такого не припомню.

Парси уже ждала его в полутемной прихожей, слегка поеживаясь от сквозняка, который играл с полами ее роскошного платья. У Риордана в первый момент перехватило дух от ее красоты, но практически в ту же секунду его брови нахмурились, а на лице появилось настороженное выражение. Она была… чужая. Это проявлялось в десятке мелочей, которые не сразу фиксирует сознание: прикушенная в волнении нижняя губка; лицо, по бледности не уступающее его физиономии; взгляд поверх его фигуры и нервно сведенные на груди руки. Даже когда он появился из входной двери, Парси не сделала ни единого шажка навстречу, наоборот, казалось, что ей стоит великого труда удержаться, чтобы не отшатнуться при его приближении.

Слова, которые готовы были сорваться у него с уст, замерли, так и не прозвучав. Он приблизился молча, она тоже не произнесла ни слова. Два близких человека встретились, словно два незнакомца. И многое, что следовало бы им сказать друг другу, было сказано этим молчанием.