– Со мной все в порядке, – не дал ей договорить Дункан. – Просто мне нужны инструменты.

Доплыв до берега, он начал было подниматься из воды, но первое же дуновение ледяного ветра заставило его снова окунуться в ее тепло.

– Подайте мне вон тот маленький гвоздодер, – сказал Дункан. – Я попробую вскрыть прочную наружную обшивку и порыться внутри.

Джада передала изогнутую стальную полоску Монку, по-прежнему стоявшему по колено в воде, а тот протянул ее Дункану.

– Зачем? – спросила Джада. – Все равно не удастся спасти ничего стоящего.

– Я чувствую электромагнитное поле, исходящее от обломков. Очень сильное.

Джада с сомнением нахмурилась.

– Это невозможно.

– Мои пальцы не лгут. И я уверен, что узнаю это специфическое поле. – Подняв брови, Дункан пристально посмотрел на нее.

– Оно то же самое, что и у реликвий? – широко раскрыла глаза та. – У черепа и книги?..

– Та же самая сигнатура, черт бы ее побрал.

Джада шагнула вперед, словно собираясь погрузиться в воду.

– Вы сможете вытащить обломки на берег?

– Только не целиком. Большая часть обшивки сплавилась с камнем. Но, надеюсь, мне удастся вскрыть ее и посмотреть, что там внутри.

– В таком случае не теряйте времени, – решительно заявила Джада.

Отсалютовав ей гвоздодером, Дункан поплыл обратно.

17 часов 42 минуты

Солнце уже скрылось за горизонтом, однако небо на западе еще оставалось светлым.

Джада вернулась к компьютеру. По какой-то причине связь восстановилась, как только Дункан вынырнул на поверхность. Доктор Шоу снова наблюдала за тем, как он спускается к обломкам спутника.

– Дункан, вы меня слышите? – спросила по рации она, проверяя связь.

Рен показал поднятый большой палец.

По мере того как он погружался глубже, изображение становилось все более нечетким, зернистым, с черными фрагментами.

Неужели все это из-за близости к обломкам?

– На мой взгляд, на связь влияет энергетическое поле спутника, – призывая Дункана к осторожности, сказала Джада.

Стоящий рядом с ней Монк поежился в насквозь мокрой одежде.

– Передайте ему, пусть ничего не трогает. Возможно, в предыдущий раз его незаземленное тело сыграло роль проводника, из-за чего у него вырубилось все оборудование.

Он был прав.

– Дункан, держитесь на расстоянии, чтобы я видела все, что вы делаете. Покажите мне, где вы чувствуете самое сильное поле, где хотите поорудовать гвоздодером. Ни в коем случае нельзя повредить то, что впоследствии может оказаться жизненно важным.

Услышав ее, Дункан сместился к одному краю обломков и указал кончиком гвоздодера.

– Судя по всему, там находится главный электронный модуль, – сообщила ему по рации Джада. – И вы указываете как раз на дверцу теплового радиатора. Если вам удастся ее открыть, я попробую направлять ваши поиски.

Дункан просунул конец гвоздодера в щель между корпусом и дверцей.

– Осторожнее…

Используя стальную полосу как точку опоры, Рен поставил ноги на камень по обе стороны от обломков – и надавил что есть силы. Дверца теплового радиатора сопротивлялась несколько секунд, после чего сорвалась и отлетела в сторону, плавно кувыркаясь в воде.

Дункану потребовалось какое-то время, чтобы переместиться в нужное положение и направить видеокамеру в чрево разбившегося спутника.

И снова Джада ощутила щемящее чувство поражения. Вся электроника обуглилась, превратившись в бесформенный сплав пластмассы, кремния и волоконной оптики.

На экране было видно, как Дункан засунул руку внутрь, по-прежнему тщательно следя за тем, чтобы ни к чему не прикоснуться. Его палец указал на квадратный предмет, стальную коробку с различимыми петлями с одной стороны. Защищенная корпусом спутника, коробка, судя по внешнему виду, сохранилась практически невредимой. По лихорадочным жестам Дункана Джада догадалась, что он хочет ей сообщить.

– Должно быть, именно здесь энергия самая сильная, – сказал Монк, заглянув ей через плечо и прочитав ее мысли.

– Дункан, это кожух гироскопа. Если сможете, постарайтесь сохранить его целым. К нему должен подходить один-единственный кабель. Если вам удастся его открутить, кожух освободится.

Еще раз показав ей большой палец, Дункан приставил конец гвоздодера к корпусу спутника. Для того чтобы достать кожух из корпуса, ему были нужны обе руки.

И снова, как только его пальцы прикоснулись к корпусу, связь оборвалась.

Джада переглянулась с Монком – и оба уставились в ожидании на озеро.

Если теория Джады относительно темной энергии была верна, Дункану предстояло вступить в схватку с тем самым пламенем, которое подпитывало Вселенную.

Будь осторожен…

17 часов 44 минуты

Воздух в легких подходил к концу. Дункану приходилось бороться не только со спутником, но и с собственным отвращением. «Долбаная упрямая дрянь…»

Как правило, Рен избегал крепких выражений, однако сейчас, когда он ковырялся в оплавленном шлаке, закупорившим кожух, от которого исходила отталкивающая энергия, ему казалось, будто он пытается открыть банку с рассолом, а его пальцы корчатся от боли в насыщенном электричеством растворе.

Как только Дункан сорвал дверцу на корпусе спутника, электромагнитное поле резко усилилось, вырываясь из оплавленного нутра подобно сжатому пару, высвобождаясь из стального сердца. Когда Рен прикоснулся к кожуху, ему показалось, что его пальцы наткнулись на вязкую глину. Энергетическое поле – по крайней мере, так его регистрировало шестое электромагнитное чувство Дункана – отчаянно сопротивлялось ему.

Когда его пальцы наконец соприкоснулись с кожухом, ощущение было неописуемым. Дункану приходилось пару раз случайно дотрагиваться до оголенного провода под напряжением. Однако сейчас это был не укус меди. Скорее, это напоминало прикосновение к электрическому угрю. В энергии определенно присутствовало что-то живое.

У Дункана по спине забегали мурашки.

Наконец, яростно выкрутив наполовину расплавившийся кабель, он вырвал кожух из корпуса. Схватив его, отчаянно заработал ногами, спеша подняться на поверхность и избавиться от своей добычи.

Вынырнув, Дункан жадно глотнул свежий воздух и поплыл к берегу. Он держал кожух в руке, словно баскетбольный мяч – мяч, который ему не терпелось быстрее передать своему партнеру.

17 часов 47 минут

Джада ждала Дункана на берегу озера с одеялом в руке. Он поднялся из воды, мокрый, с яркой на фоне остывшего тела татуировкой, покрывающей плечи и спускающейся вниз по рукам.