аура в районе живота и ниже. — И поясняя сказанное, дополнил: — Она красная с коричневыми вкраплениями.

Нашу беседу прервал недовольный голос Эмери.

— Барон Корф, Ярар, прекратите говорить так, будто меня здесь нет! — Думаю, ей не понравилась та манера речи, в которой мы обсуждали её состояние.

— Вы молчите. А мне интересно поговорить хоть с кем-то. — сказал я, отворачивая от них голову.

— Но мы же здесь! — с удивлением произнесла Эмери.

— Вы не видели меня почти два года, а я вернулся вчера днём. И после нашего разговора в каюте, мы больше не общались. Сегодня у меня нет желания с вами разговаривать.

Эмери убрала руку, которой гладила меня по голове, и на её глазах снова появились слёзы.

На выручку мне пришёл Корф.

— Талий, Эмери, я погружу ваших детей в сон. Им нужно восполнить силы, а сон — это самый верный способ.

Они кивнули, соглашаясь с доводами целителя. И когда Корф положил на меня свою ладонь, я краем сознания услышал слова матери.

— Я тебя люблю, Ярар.

Ответить ей я ничего не успел.

* * *

Прошло полгода.

С того дня мне приходилось почти каждый день заниматься лечением брата. Жизненные процессы в его организме находились словно в спячке. И мне приходилось каждый день их будить. Состояние Эмери я смог привести в норму за несколько дней. И даже, пока она спала, слегка её омолодил. Но об этом никто не догадывался. После лечения брата, я сообщил всем, что моя способность к омолаживанию пропала. Родители ни разу не видели, как действует моя способность, и отнеслись к этому спокойно. Правду знали только граф и Зес. Они были посвящены во все мои планы.

К сожалению, взаимоотношения с родителями не стали более теплыми, и в этом была не только моя вина. Они хотели подмять меня под себя. Именно в таком ключе я истолковывал их поступки и слова. Они считали, что мне нужно их одобрение, чтобы выехать в город, чтобы пойти заниматься с Зесом и даже на покупку новых рабов. И, кроме их нравоучений, я мало чего слышал.

Доставалось, конечно, и моим друзьям, которым разрешили остаться в замке, но при каждом удобном случае Талий или Михаил пытались уколоть их тем, что те влияют на меня не лучшим образом. Возможно родители вообще бы их выдворили, но тогда бы это привело к тому, что я совсем прекратил бы общение с ними. И я дал это ясно понять.

В первый месяц Талий и Ля Фисто сильно разругались и дошло до того, что граф стал собирать вещи, возвращаясь на корабль. Когда эта информация дошла до меня, я приказал слугам сделать тоже самое.

— Ты ещё ребенок, чтобы тебе кто-то мог позволить так себя вести! — с порога я услышал крик матери.

— Ты думаешь, они смогут защитить тебя лучше, чем мы? — подключился к разборкам Талий.

Я повернулся к отцу, и не моргая ответил ему.

— А ты разве справился?

Он дёрнулся словно получил пощёчину. Мать прикрыла рот рукой, не ожидая таких резких и обидных слов. Отец, не сказав ни слова покинул мою спальню, а мать лишь покачала головой и последовала за ним.

В тот день они мне уступили, и сами попросили графа, чтобы тот остался. Они разговаривали в кабинете Талия больше трёх часов. И отношения в замке к моим друзьям изменилось.

Что касается Корфа, то он так и остался фанатиком своего дела. Не обладая зрением, он умел хорошо анализировать. Нашими «подопытными» стали все слуги и солдаты в замке. Во время сеансов лечения, я рассказывал, что вижу у пациента, а Корф, помимо моих слов, записывал результаты тщательного осмотра, который он проводил сам.

Используя методики боевых магов, Корф научился с помощью контроля направлять поток энергии на больной орган или рану. Теперь ему уже не нужно было расходовать большую часть энергии.

Однажды я посетил школу магии, открытую моими родителями. К сожалению, им пришлось закрыть школу для благородных детей. Результаты экзаменов были просто ужасными. Им дали второй шанс и оставили детей на второй год, но те словно не слышали угроз об отчислении, уповая на свой благородный статус. Тогда аристократы наводнили замок Тьер, и в один из летних дней, Талий лично приехал в школу, и удостоверившись, что там ничего и никого не осталось, спалил здание.

Всем родителям аристократов были разосланы послания с короткой надписью. «С прискорбием сообщаю Вам, что Ваш (ФИО) дурак! P.S. Лечите его сами!!!»

Конечно же были и исключения из общей массы. И им было предложено обучение в школе вместе с детьми неблагородного сословия. Согласилось всего трое. Одним из таких учеников стал Артём. Когда я его встретил, не мог поверить своим глазам. Он стал очень уверенным в себе молодым человеком. Взгляд, походка, манера поведения. Он не был тем человеком, что я помнил. Мы проговорили около часа и рассказали друг другу о том, как жили всё это время. Его захватил рассказал о моих приключениях. Но это всё, что ему было по-настоящему интересно. Слушая остальное, он из вежливости делал заинтересованный вид. Потом Артём попытался познакомить меня со своими друзьями, но я ответил отказом. Думаю, ему, как и мне, стало ясно, что наши пути разошлись.

От учителей я узнал, что он не только лидер в классе, но также лидер и во всех параллелях. А ещё с Артёмом приезжает заниматься Михаил и изредка сам Талий. Посмотрев на него зрением, я понял, почему такое внимание оказывалось моему двоюродному брату. Сейчас по силам он чуть-чуть не дотягивал до среднего по силам мага. Артём был молод и результат, для его возврата, очень неплох.

Элентар Фолиан, мой учитель артефакторики, после моей «гибели» больше года прожил в замке Тьер. И когда ему предложили обучать очередного ребенка со слабыми магическими способностями, он перебрался в другой род. Я знал, Корф написал ему письмо о том, что я вернулся, в надежде, что тот вернётся, но конверт ему вернулся назад. Насколько я понял Владимира Ка Корфа, в письме была приписка, что Элентар Фолиан отказался заниматься обучением ребенка в том роду. И сейчас никто не знает куда подался вампир.

И хоть всё было относительно серо, по сравнению с тем количеством приключений, которые мы пережили, были и хорошие моменты. Ярина очень сдружилась с Инессой. Обе магессы стихии воды постоянно экспериментируют. И в их тандеме генератором идей выступает Ярина.

Так, посреди лета, когда на солнце вообще не хотелось и носа