– Тебе бы отдохнуть, – мягко предложила я.

Кивнул, поднялся, но меня из своих рук так и не выпустил, направляясь в ванную комнату.

Мы стояли под струями воды и целовались. Страсть в крови играла крохотными пузырьками, какие бывают от игристого вина, хмель чувствовался в каждом прикосновении рук и губ, но запредельной нежности было больше. Мы окутывали ею друг друга, согревались, плели тонкое кружево защиты от всех бед во Вселенной.

Когда выбрались из ванны и надели приготовленные для нас халаты, Диар осторожно спросил:

– Как думаешь, Гиата и Артар простят нам разгромленную комнату?

У меня округлились глаза, так как я не ожидала, что мы окажемся у них.

– Когда спеленал всех в кокон, Шархат влил в перемещатель всю свою энергию.

Ох!

– Тирун-на-тар оказался ближайшей планетой, и мы, пусть и с большим трудом, но смогли переместиться.

– Что с Шархатом? – встревожилась я, понимая, что он оказался беззащитен, и интуитивно чувствуя, что его поблизости нет.

– Он связывался со мной. Его спасла какая-то незнакомая девчонка.

Я удивленно приподняла глаза, сощурилась, осознавая, что все не так просто, как хотелось бы.

– И?

– Спасла и исчезла.

– А он?

– Кажется, сходит по ней с ума, – Диар не удержался и хмыкнул.

– А…

– А Гиата родила Артару сына. Здорового, крепкого малыша. Боюсь, преждевременные роды спровоцировал я, когда вытащил из флаера ледяной кристалл с тобой практически у крыльца их дома. Они оба хорошо себя чувствуют, не волнуйся.

У меня в очередной раз не нашлось слов, и я промолчала, переваривая новости. Диар сел на кровать, и я почувствовала, как сильно он устал. Молча пошла за сброшенным возле кресла одеялом, принесла ему.

И сама, хоть и чувствовала себя отлично, отдохнувшей и полной сил, легла рядом. Уже знала: сам Диар не попросит, гордость не позволит, а во мне он нуждался.

Тут же обнял, уткнулся лицом в мои волосы и затих.

– Я люблю тебя, Алекс, – признался через некоторое время.

Я посмотрела ему в глаза и заметила:

– Ты наконец-таки смог это сказать.

– Я люблю тебя, – повторил Диар, не сводя с меня глаз. Глубоких, пронзительных. – Чувство проснулось давно, но раньше… так трудно было выразить его именно так.

– Другие способы и слова мне тоже понравились, – мягко заметила я и легко поцеловала своего холодного мужчину в губы.

– Это «люблю» прорвалось, когда я не знал, услышу ли, как ты снова дышишь, – сознался Диар и еще крепче прижал к себе.

– Я в тебя верю, – сказала тихо. – В твою силу и смелость. Чуткое мудрое сердце. В тебя, Диар.

Он улыбнулся, и его лицо озарилось светом. Теплым и немного непривычным. Обняла Диара, решив со всеми остальными разговорами подождать. Пусть отдохнет как следует.

Через несколько минут Диар уже спал, а я активировала защитное поле и набрала по лиару Гиату.

– Алекс! – воскликнула она, и я невольно улыбнулась.

Подруга пусть и выглядела немного уставшей и встревоженной, буквально светилась от счастья. На заднем фоне Артар укачивал малыша и что-то ему говорил. Чуть дальше суетились его мама и две сестры и, судя по всему, решали, куда поставить детскую кроватку. Муж Гиаты не обращал на них внимания, занятый ребенком.

Гиата поймала мой взгляд и заметила:

– И так уже второй день. Едва родила сына, как возле него родственницы Артара устроили дежурство. И нас окружили такой заботой и вниманием, что становится страшно. Артар пытался накормить меня с ложечки, – хихикнула Гиата. – Представляешь?

Я улыбнулась и про себя порадовалась, что до такого в нашей нестандартной ситуации пока не додумался Диар, но, сдается, у нас все еще впереди.

– Я так рада, что у вас все хорошо, Гиата. Искренне поздравляю с рождением любимого сына!

– Артар уже намекнул на дочь.

– Когда это? – поразилась я.

– Когда притащил мне сундук с драгоценными камнями, всю семейную сокровищницу, почитай, – рассмеялась Гиата.

И я не сдержалась и ответила ей тем же. Хорошее настроение… оно заразительно, как оказалось.

– Прости, что тебе стало плохо и роды случились раньше.

– Ну что ты такое говоришь, Алекс! Мы ведь не чужие! Столько лет дружим! Я так перепугалась, когда Диар вынес тебя из флаера, буквально впаянную в кристалл! Глаза безумные, иней стелется от его шагов по земле, снег кружит… Но решительности и смелости ему не занимать, – улыбнулась Гиата. – И любит тебя так, что и представить страшно. Словно ты весь его свет.

Вся его жизнь. Мне вспомнилось, как Диар сказал об этом еще на корабле.

– Расскажешь, что там у вас произошло? – поинтересовалась Гиата.

– Нападение во время задания, – коротко отозвалась я. – Сама еще толком ничего не знаю.

– Ох! Хорошо, что вы оказались у нас. Мы хоть смогли помочь, – встрепенулась подруга.

Я кивнула, еще раз искренне поблагодарила, и разговор плавно перетек на совсем девичьи темы. За два часа болтовни я почувствовала, как тревога отступает, и пообещала заглянуть к Гиате, как только это будет возможно.

Едва завершила вызов по лиару, как в комнату постучались. Диар заворочался и открыл глаза. Сонный, но вполне отдохнувший. Кажется, его способность к восполнению сил возрастает, раз сумел за такой короткий срок почти восстановиться.

Я разрешила войти, и на пороге показался Шархат. В черной форме с алыми узорами, напоминающими пламя, со сверкающими темными глазами. Волосы собраны в хвост на затылке, перевиты атласной лентой. На поясе бластер.

Собранный, решительный, явно куда-то собравшийся.

– Рад, что вы оба целы и невредимы, – вместо приветствия сказал огненный.

– Ты попрощаться? – не удержался Диар.

Шархат молча прошел и сел на кровать, смотря на нас.

– Ар в бешенстве, – заявил он.

– Могу и остудить! – спокойно отреагировал Диар.

Огненный хмыкнул:

– Еще бы ему не метаться от ярости, ведь из-под носа увели все разработки профессора Сайруса.

– Они все еще у вас? – всполошилась я.

– Нет, Алекс, – ответил Диар. – Мы с Шархатом решили, что в кристалле содержится слишком опасная для всей Вселенной информация. Представляешь, что начнется, если исследования о нас станут известны? Кристалл уничтожен, а нужные данные об откате сохранены у меня, Шархата и Маркуса.

Я боялась и представить, уже интуитивно чувствуя, что ничего хорошего не будет.