— Ни вас, ни меня такое общество не порадует. Лучше я попрощаюсь с вами и заеду попозже.

Барон приготовился ждать столько, сколько нужно, но не в обществе этого молодого человека, который был ему симпатичен, когда он дружил с Тома и даже жил с ним под одной крышей. С тех прошло столько времени! Барон не простил ему ожесточения, с каким он добивался гибели Лоренцы, из-за чего погибла их дружба с Тома. А еще его наглости и глумливости. Поэтому он предпочел ждать возвращения Кончини в своем собственном особняке, хоть там было и крайне неудобно находиться.

Барон покинул безвкусное жилище временщика, которое именовалось теперь «дворцом д'Анкра», и отправился к себе. Ворота ему отворил сторож, славный малый, в прошлом солдат, охранявший дом в отсутствие барона. Жена сторожа, тоже симпатичная женщина, уже угостила сопровождавших барона слуг горячим вином, и барон подумал, что он и сам бы не отказался от стакана вина, приправленного пряностями.

Резкий толчок разбудил Лоренцу. Карета остановилась. Она огляделась затуманенным после сна взором, но вокруг было темным-темно. Ей приказали выходить, и она, спускаясь из кареты, непременно упала бы, но чья-то рука ее поддержала. Снаружи оказалось гораздо светлее. Все-таки ногу она подвернула, и боль разбудила ее окончательно. Выйти из кареты Лоренце помогла женщина, сколько ей лет — определить было невозможно, она походила на призрачную тень, в которой не было ничего запоминающегося, зато руки у нее были крепкие. Она же помогла Лоренце преодолеть несколько ступенек, что вели в дом, который пленница едва успела рассмотреть.

Одноэтажный дом был похож на небольшой замок с башенками и располагался посреди лужайки. Перед ним блестел маленький пруд, в центре которого был устроен мраморный фонтан в виде мальчика с рыбой в руках, изо рта которой била струя воды. К фонтану вела короткая дорожка, обсаженная деревьями. За лужайкой тоже теснились деревья, но это был уже не парк, а лес.

— Где мы находимся? — спросила Лоренца.

— Разве это важно? — ответила вопросом на вопрос женщина, и по ее акценту Лоренца сразу догадалась, откуда она родом.

— Вы тоже из Флоренции? — спросила она.

— Не из Флоренции, из Тосканы. Я провожу вас в вашу комнату. Она наверху, и там разведен огонь.

Прихожая не представляла собой ничего оригинального. Почти пустая, у противоположных стен друг напротив друга — четыре стула с высокими спинками и еще резной деревянный сундук, на котором стоял подсвечник с пятью свечами. В глубине — красивая деревянная лестница, которая вела прямо в темноту под потолком.

Лоренца невольно вздрогнула, но вовсе не от холода. Несмотря на безупречный вид горничной в белоснежном чепце и фартуке, от дома веяло запустением. Сундук в прихожей был весь в пыли... Они поднялись, горничная отворила дверь комнаты, и Лоренца увидела, что она выглядит почти уютно. В камине весело горел огонь. В глубине комнаты виднелась большая кровать с витыми колонками, застеленная шелковыми простынями и покрытая вышитым одеялом, паркет перед постелью согревал красный с синим узором ковер. Туалетный столик, на котором лежало все, что только могло понадобиться женщине, отличался изяществом, хотя явно принадлежал к прошлому веку. Повсюду горело множество свечей, а большой букет осенних ромашек придавал обстановке спальни даже что-то веселое.

— Я сейчас принесу вам поесть, — сказала женщина. — Вы, должно быть, проголодались.

— Нет, не проголодалась. Но я выпила бы немного вина.

— Сейчас я вам принесу. Перекусите и спокойно дождетесь ужина, который, я думаю, накроют прямо здесь. Боже мой! Какое сказочное платье!

Разговаривая с Лоренцой, женщина помогла ей снять плащ и увидела ее наряд. Дожидаясь Тома, Лоренца выбрала свое любимое черное бархатное платье с белой атласной вставкой. Она не надела высокого воротника, чтобы красивее выделялись обнаженные плечи и шея, которую обвивало мерцающее ожерелье из бриллиантов, изумрудов и рубинов, заканчивающееся в ложбинке на груди чудесной розой, сделанной из тех же камней. Когда Гийометта надела ей это ожерелье и поправила розу, слезы выступили на глазах Лоренцы. Она вспомнила ласковые руки Тома, которые бережно сняли с нее это ожерелье, и вместо розы она ощутила на своей груди его горячие губы. Как она надеялась, что, увидев ее в этом наряде, Тома из глубин своей омертвевшей памяти извлечет живое воспоминание и очнется! Но в этот вечер она надела любимое украшение в последний раз...

Не считая нужным что-то отвечать на восхищенное восклицание, Лоренца села поближе к огню и распорядилась, не глядя на горничную:

— Принесите мне вина!

Она не повернула головы и тогда, когда послышался легкий скрип двери, она только протянула руку и взяла с подноса стакан, продолжая следить за пляской языков пламени в камине.

— Вино аликанте должно прийтись вам по вкусу, — произнес мужской голос. — Нет ничего лучше для возбуждения чувств. Господи! До чего же вы неловки!

О какой ловкости можно было говорить, если Лоренца, вскрикнув, вскочила, выпустила хрустальный стакан из рук и он разбился? И кого же она увидела, обернувшись? Перед ней собственной персоной стоял Антуан де Сарранс!

— Так, значит, это вы, — устало произнесла Лоренца.

Антуан отошел на несколько шагов и остановился, оперевшись спиной о колонку кровати.

— Неужели вам это никогда не приходило в голову? Интересно, кого вы рассчитывали здесь увидеть?

Сквозь приоткрытую дверь комнаты донеслось эхо двух голосов, говорящих по-итальянски. Де Сарранс рассмеялся:

— Думаю, что приехал славный Кончини. Впрочем, я и не сомневался, что он приедет. Должен признать, он заслужил мою благодарность. Он очень много для меня сделал.

— Например, убил вашего отца.

— Не стану отрицать, что со временем я изменил отношение к постигшему меня несчастью. А что касается Бертини, то этот недалекий малый решил оказать услугу хозяину. Он задолжал ему кое-что и, зная, что Кончини не прочь заполучить вас, решил воспользоваться случаем, увидев, что вы удираете со всех ног. Отблагодарили его, как вы знаете, весьма своеобразно.

— Я знаю только, что он был убит. Кто это сделал?

— Один из прихвостней Кончини, но на этот раз по его приказу. Глупец Бертини так похвалялся своим подвигом, что стал весьма неудобен. Так что, как говорится, конец комедии.

Антуан развязно болтал, а Лоренца внимательно смотрела на него, пытаясь понять, что же произошло тем давним-предавним вечером в Фонтенбло, когда их взгляды на миг встретились и она тотчас же позабыла Витторио и не видела больше никого, кроме Антуана. В тот миг она была уверена, что полюбила его. Ей казалось, что ее сердце зажглось от того огня, который горел в его глазах при взгляде на нее. Тогда он был красив. Да, тогда это было правдой, тогда, но не теперь. Сейчас перед ней стоял молодой человек, ничуть не походивший на прежнего. Этот внушал ей отвращение. И разве это удивительно? Она встретила своего злейшего врага!