Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Подъехав к зданию прокуратуры, резко затормозила. Несмотря на надвигающийся вечер, здесь было весьма оживленно. Побарабанив пальцами по рулю в такт играющей песни, подхватила сумочку и бумажный пакет с переднего сидения и вышла из машины. По лицам некоторых читалось узнавание, у кого-то – смешанное с уважением, а у кого-то – со страхом. А для кого-то я была яркой красивой девушкой в брендовой одежде и на дорогой тачке.
Внутрь прошла без эксцессов, иронично наблюдая суету вокруг себя. Что уж тут говорить – я умела производить впечатление. Войдя в кабинет прокурора, обнаружила того с головой нырнувшего в кипу белоснежных страниц. Пиджак был небрежно брошен на спинке дивана, рукава белоснежной рубашки закатаны, обнажая жилистые предплечья, пару пуговиц расстегнуты, освобождая мощную шею, галстук расслаблен. Звук закрывшейся двери привлек его внимание, и мужчина поднял на меня глаза. Волосы были взъерошены, глаза и цвет лица выдавали усталость своего обладателя. Борзов был красив даже в таком виде. Оставалось надеяться, что он найдет ту, что будет беречь эту красоту, и забудет глупости, роящиеся в его мыслях.
– Вася? – он удивленно спросил и улыбнулся. – Какими судьбами?
– Информация, господин прокурор, – улыбнулась ему в ответ, сокращая между нами пространство. – А это тебе, – поставила перед ним бумажный пакет и отстранилась, усаживаясь на диван.
– Что это? – недоуменно спросил, заглядывая внутрь. – Ого… Спасибо.
– Подумала, что тебе неплохо было бы перекусить. А то ты тут как монашка-затворница.
Через некоторое время мужчина, занявший место рядом со мной на диване, с удовольствием вытер губы и откинулся на спинку.
– Я уже и забыл, насколько был голоден. Ты – чудо, женщина, – он улыбнулся.
– Знаю, прокурор, знаю. Что там по моему делу? Амир сказал, что у тебя есть что-то, – при упоминании Сеитова, по лицу Борзова пробежала тень. Сказывались события Совета, как ни крути.
– Вась, я… – он мотнул головой, словно сбрасывая пелену. – Да, есть кое-что. По всем фронтам пусто – ты это и так знаешь. Но нам удалось найти свидетеля.
– Свидетеля? Но где?
– Накануне той ночи некий Александр Градов справлял свой день рождения. Мужики решили ему устроить сюрприз – стриптизершу в торте. Но не учли, что жена у него настоящая мегера. Как они ни тихорились, правда выплыла наружу. Не знаю, что может быть хуже мести обиженной женщины. Эта дама вычислила неверного муженька и опоила снотворным. После чего облила его зеленкой и завезла голым в лес. Проучить так хотела, прикинь? – Борзов усмехнулся. – Так вот, этот зеленый камикадзе очухался прямо в лесу в одиночестве. Сначала истерил, но потом, уловив звук шин, пошел прямиком на него. Находясь уже почти около дороги, он услышал крики и звуки выстрелов. Пересрал знатно, и спрятался в кустах – тут зеленка поспособствовала. Он видел все уже постфактум – убитого Царева и его убийцу. Лицо было скрыто капюшоном, рост выше 180. В темноте было тяжело что-либо рассмотреть, но он готов был поклясться, что у убийцы было что-то с ногой.
– Он тут? – нахмурилась от пришедшей догадки.
– Да, а что? – удивился Аркадий.
– Веди его сюда, у меня есть пара вопросов, – через десять минут я с интересом рассматривала зеленое произведение искусства перед собой. Мда, а у его жены воображение было! – Ну привет, нлошник! Как погодка на орбите? – мужик с зеленкой на роже удивленно таращился на меня.
– Не совсем понимаю, – пробурчал, а я краем глаза уловила улыбку прокурора.
– А и не надо. Настрой свои радары, или что там у вас… Короче, на меня. Есть пару вопросов о той знаменательной ночке.
– Кто это? – он обратился к Борзову. – Меня уже допросили, и я…
– Рот закрыл и все внимание на меня, – более грубо сказала. – Так уж получилось, что трупака, которого ты видел, я знаю. И более того – это мой дядя. Или ты ответишь на мои вопросы, или я выбью их из тебя. Какой вариант устраивает?
– ПППервый, – заикаясь, пролепетал мужчина.
– Вот и славненько, – я хлопнула в ладоши. – Что там с походкой убийцы? Опиши ее.
– Он хромал очень странно, – начал мужчина, но я уже знала то, что последует за этими словами.
– Словно он пытался выбрать на какую ногу опереться, потому как обе доставляли ему неприятные ощущения, – договорила за него.
– Да, все так, – он нахмурился. – Откуда Вы?
– Можешь быть свободен, чужой. Удачи с женой, – прокурор кивнул сотрудникам в форме, и они увели свидетеля, оставив нас одних.
– Расскажешь?
– Только один мне знакомый человек так хромает, – вот же ж жадная сволочь!
– И кто же это?
– Тот, кому я лично такую хромоту обеспечила. Это Дима. Сын Царева.
– Что? – прокурор удивленно распахнул глаза. – Ты уверена?
– Ну, одну ногу я прострелила, когда он пытался залезть ко мне в дом. Хромоту тогда вылечили, но в моменты, когда он давал на нее излишнюю нагрузку, она вновь возвращалась. А вот вторую – по заказу для Банши. Нога еще не восстановилась, и по слухам знаю, что хромота теперь его спутник на всю жизнь. В тот вечер он похоже перенапрягся, вот и прихрамывал на обе, пытаясь найти более удобное положение. Такая походка запоминается – уж больно специфически выглядит со стороны.
– Я соберу ребят, и мы возьмем его, – начал Аркаша, но я его прервала.
– Не, Аркаш. Не возьмете. Это мое дело. Дело Банши. И не спорь. Царь отдал посмертный приказ, и судьба Димы в моих руках, – прикрыла глаза, тяжело вздохнув. – Подозревала, что он может в этом участвовать, но не хотела в это верить. Всегда считала, что у него кишка тонка. А тут… Довел его дядя до края. Но знаешь, они оба заслужили то, что происходит.
– Что будет дальше? – он подсел ближе, тыльной стороной ладони проведя по моей щеке. Ласково и осторожно.
– Дальше? – не обратила внимания на этот жест и, достав телефон, набрала номер. Несколько гудков, после которых по громкой связи раздался недовольный голос.
– Шла бы ты нахрен, Вася. У меня нет никакого желания с тобой разговаривать.
– Раз, два, три, четыре, пять, – хрипло начала говорить в ответ. – Кто грешил у нас опять? – прокурор хмуро смотрел мне в глаза.
– Ты чего, пила что ли? – не понимал Дима.
– За виновником приду и везде его найду…
– Я отключаюсь. Ненормальная! – прежде чем он успел, я договорила.
– А потом ему
