С Раулем Кастро я познакомился на международной конференции рабочей молодежи во второй половине пятидесятых годов в Вене. Наша первая встреча с ним была такой же, как и со многими другими делегатами: на личные разговоры времени не было, пожали друг другу руки и пошли дальше, каждый своим путем.

Никто не называл его по имени. В то время как я возглавлял официальную делегацию советского комсомола, он представлял глубоко нелегальную организацию. В его родной стране еще правил режим диктатора Батисты. Кубинские делегаты, опасаясь репрессий, старались быть менее заметными. Если не ошибаюсь, не было их и при коллективном фотографировании.

Главой всей делегации кубинских комсомольцев в Австрии был тогда друг Рауля — Флавио Браво, первый секретарь подпольного Центрального Комитета. Именно он принимал Рауля в члены организации, когда оба сидели в тюрьме.

С Флавио я был уже знаком несколько лет: он, как и я, в пятидесятом году был в Китае в составе делегации Международной федерации демократической молодежи.

Позже на Острове Свободы он стал начальником оперативного управления Генерального штаба армии, а свою политическую карьеру закончил председателем парламента. Находясь на этом посту, он заболел и умер.

Судьба Рауля, выходца из богатой семьи, могла сложиться иначе. Она, казалось, готовила ему безоблачную жизнь наследника, как сотням подобных сынков американских и кубинских миллионеров. Но Рауль предпочел другую жизнь, полную тревог и лишений. Он стал на сторону защитников народных интересов, выступив против своего класса.

О том, что у Рауля Кастро есть брат Фидель, я тогда вообще не знал. Да и Фидель Кастро в ту пору придерживался иных взглядов, чем те, что были у участников коммунистического движения молодежи. Общей платформы, на которой могли пересечься наши пути, еще не существовало.

Мой интерес к молодому энергичному правоведу с характерной окладистой бородой возбудили первые сообщения в начале 1959 года: диктатор Батиста бежал из страны, революция победила. Имя Фиделя Кастро прогремело на весь мир.

На все его действия и вообще на кубинскую революцию в нашей стране сначала смотрели с любопытством и удивлением, однако и с уважением, несмотря на то что преобразования на Острове Свободы еще не были нацелены на коммунистическое будущее и не звучало никаких деклараций о дружбе с Советским Союзом. Революция свергла марионеточное диктаторское правительство и стремилась к формированию демократического общества. Она возбуждала надежды на то, что еще один народ в результате послевоенной национальноосвободительной борьбы, охватившей весь мир, сможет править собственными силами, а не по указке своих богатых северных соседей.

Коммунистическая партия Кубы была образована в 1925 году и свою политическую деятельность развивала даже после ее запрета в 1952 году. Батиста жестоко преследовал членов партии и тех, кто просто симпатизировал коммунистическим идеям. Еще до победы революции 1959 года кубинские товарищи стали появляться в Москве на наших партийных съездах.

К коммунизму и его сторонникам Фидель Кастро поначалу относился не очень дружески, да и сам генеральный секретарь партии Блас Рока не пользовался его симпатией. Самый прославленный из братьев, Фидель обвинял тогда коммунистов в стремлении захватить власть и даже в том, что они готовят заговор против него самого. Подобное отношение, разумеется, руководителям Советского Союза не очень нравилось, однако еще не было необходимых условий, чтобы изменить обстановку и нормализовать взаимные отношения.

Немалую роль в том, что впоследствии Фидель Кастро склонился к коммунизму, сыграли его брат Рауль и Флавио Браво. Однако свое окончательное слово он произнес лишь после основательного изучения вопроса и тщательной проверки фактов. Он глубоко изучил марксистскую философию, работы Ленина, ибо не принадлежал к числу тех, кто воспринимал марксизм на слух, прослушав краткий курс. То, что прочитал и о чем размышлял, он глубоко осваивал, а затем, также по-своему, воспринимал как собственные взгляды.

Характерным для Фиделя Кастро, кроме всего прочего, было именно его стремление иметь собственное мнение, и притом глубоко обоснованное и квалифицированное. Он отличался сильной волей — волей человека, очень трудолюбивого и добросовестного. Не разобравшись как следует с целым комплексом проблем, не проникнув во все их аспекты, он отказывался делать какие-либо выводы. Зато потом было так же трудно побудить его что-то пересмотреть, тем более — изменить свою позицию.

К тому же он был мастером слова. Он мог четыре часа подряд интересно говорить и страстно убеждать, и при этом в руках у него были лишь два листка бумаги с парой тезисов и несколькими цифрами. Статный, высокий, прирожденный оратор, он всегда был удивительно хорошо подготовлен к любой ситуации.

Своими личными качествами он приобрел доброжелателей и сторонников во многих странах. На победу кубинских повстанцев под руководством Фиделя Кастро откликнулся весь континент Южной Америки. Даже в самих Соединенных Штатах оценка этой выдающейся фигуры была далеко не одинаковой.

Однако выжить в биполярно разделенном мире у самых берегов США без посторонней помощи для нового кубинского правительства было нереально. Экономика Кубы очень тяжело переносила последствия сокращения торговли с Соединенными Штатами. К тому же отношения с ними продолжали обостряться.

Ища выход из создавшегося положения, руководство страны попыталось расширить свои связи с Испанией, которая исторически была Кубе ближе других стран. Однако испанцы были не в состоянии удовлетворить кубинских, запросов.

Правящие круги США, привыкшие смотреть на Кубу как на свою вотчину, были прямо-таки ослеплены ненавистью к правительству Фиделя Кастро и одной из важнейших задач своей внешней политики поставили убийство Фиделя, свержение его правительства и возвращение Кубы под свой протекторат. Пугало их и воздействие кубинской революции на всю остальную Латинскую Америку. Потому росло число покушений на самого Фиделя, и многим людям из его охраны это стоило жизни, но желающих охранять своего вождя не убавлялось.

Еще при президенте Эйзенхауэре в марте 1960 года был разработан план вторжения на Кубу. Для этого было дано указание подготовить бригаду из кубинских политэмигрантов и из них же сформировать новое правительство Кубы. Задача была возложена на ЦРУ. Узнав об этом, мы, со своей стороны, поставили задачу нашим резидентам получить информацию о планах и сроках вторжения.

Свои источники для получения надежных сведений имели и кубинские товарищи.

3 января 1961 года администрация президента Д. Эйзенхауэра разорвала дипломатические отношения с Кубой, а вскоре после этого новая администрация во главе с президентом Джоном Кеннеди нанесла острову еще один удар, введя против него полную экономическую блокаду. Ясно было, что на этом американцы не остановятся.

И действительно, вскоре нам стало известно, что на секретном совещании, проводимом в начале апреля под председательством президента, руководители ЦРУ заверили его, что на Кубе им удалось подготовить большую группу вооруженных противников режима Кастро — не менее двух с половиной тысяч, — готовых поддержать высадку войск. Более того, на их сторону, как они утверждали, встанет не менее четверти кубинского населения. Получив все эти обнадеживающие сведения, президент утвердил план и дату вторжения на Кубу. Полторы тысячи кубинских эмигрантов под руководством ЦРУ должны были высадиться в заливе Кочинос и попытаться свергнуть Кастро. Сам план высадки был, разумеется, глубоко секретным.