– Чуть не сломался, – признался чистосердечно. – Как ты это делаешь, Саша? По методике Кума Боярова?

– Не знаю никакого Боярова, – развеселился Камил. – Просто вы зазевались, а зевать не надо, коли уж на охоте… из какой вы конторы? ФСБ? ГРУ? Или из-за бугра?

– Шутишь, Саша?

– Нет, не шучу. Придется рассказать все подробно. Откуда вы, какое задание. Что вам известно. Короче, все. Иначе разговора не будет.

– А если скажу, что твои условия мне не подходят?

– Увы, Антон Иванович. Останетесь здесь. Сидоркин ему поверил. Поверил легко и охотно, как верил обещаниям Надин, сулившей вечную благодать, но только при условии, если не будет ее обижать. Конечно, если они не сговорятся, кто-то из них останется на острове, и, скорее всего это будет именно он, элитник, Клещ. В трезвой оценке ситуации не находил ничего для себя унизительного. Трудно обижаться на дождь, который промочит до костей, как глупо биться лбом в железную стену. Сидоркин был живым человеком и знал, что такое страх, но то, что испытывал сейчас, глядя в веселые, какие-то переливчатые глаза… зомби? маньяка? – не было страхом. Скорее это можно назвать внезапно нахлынувшей душевной вязкостью, не поддающейся анализу. Если сравнивать, бывают такие сны, когда подступает гибельная слабость, окружают чудовища, кто-то гонится за тобой с удавкой и топором, а ты не можешь пошевелить ни рукой, ни ногой, не можешь сдвинуться с места. И рождается чувство ужасной обреченности, которая отвратительнее смерти. Сидоркин мог поднять руку и выстрелить, но оба знали, что он этого не сделает. Это противоречило опыту всей его предыдущей жизни. Не его сейчас ход, вот и все. Его ход следующий. Он разжал пальцы – и пистолет упал на траву.

– Ладно, согласен, – сказал он. – Я из особого подразделения контрразведки, и меня послали, чтобы остановить тебя. Не сомневайся, если у меня не получится, это сделают другие. Против государственной машины у тебя никаких шансов. Но зачем доводить до крайности. Ты же русский парень, тебе всего восемнадцать лет, хотя по виду этого не скажешь. Зачем тебе умирать? Ради какой цели?

– Я – зомби, – усмехнулся Камил. – Разве вам не сказали? У зомби нет цели кроме той, которая заложена в него программой. Никакие моральные или шкурные соображения не имеют значения. Зомби – только оболочка человека… Вчерашний парень тоже ваш?

– И он, и еще многие… целая армия против тебя… Я не верю, что ты зомби. Зомби так не говорят о себе.

– Вы встречались с ними раньше?

– Конечно. Я убил вампира Корина, он был опаснее, чем десяток таких, как ты. Столько всякой сволочи развелось, но ты не один из них, я же вижу.

Сидоркин закурил, с радостью обнаружив, что руки слушаются и морок отступил.

– Откуда знаете мое имя?

– Не только имя. Ты – Саша Шувалов. Матушка твоя – директор «Золотого квадрата». Отец – специалист по электронике. Четыре года назад ты исчез. Считалось, тебя похитили. А что было на самом деле?

– У зомби нет памяти… Что вам известно про задание?

– Ничего… Но раз ты устроился на станцию, а напротив отстойники с питьевой водой… можно предположить, что это взаимосвязано.

– Вот, – Камил поднял палец кверху. – Такое возможно только в России. Идет война, а у вас все настежь. Приходи бери.

– У вас? – переспросил Сидоркин. – Лучше бы сказал – у нас. Это вернее.

– Может быть, – кивнул Камил. – Но чтобы я так сказал, понадобится ваша помощь.

Сидоркин потянулся всем телом, так что мышцы хрустнули.

– Достать шапку-невидимку? – шутка вышла неудачная, хотя Саша вежливо улыбнулся в ответ. Она не могла выйти удачной. Сидоркин бодрился, но еще не пришел в себя. Был момент, и он уже честно признался себе в этом, когда этот человек, который по возрасту годился ему в сыновья, каким-то образом, и отнюдь не только телепатически, совершенно подавил его волю. Как он все же это проделал?

– Вы подготовите надежное убежище и по моему сигналу переправите туда родителей. Это возможно?

– Вполне, – не задумываясь ответил Сидоркин. – Но…

– Не спешите, Антон Иванович… Второе. Придется разыграть маленький спектакль. Я вернусь на станцию один, а за вами приедет катафалк.

– Как это?

– К сожалению, Антон Иванович, у меня есть основания думать, что за мной следят не только ваши люди. Я сообщу, что завалил опера, иначе весь план полетит к чертям.

– Какой план?

– Это третье, и для вас, наверное, самое трудное. Наше сотрудничество мы продолжим только при полном взаимном доверии. Больше вы ни о чем не спрашиваете и прекращает всякую слежку.

– Это несерьезно! – воскликнул Сидоркин. – То ты зомби, то на полном доверии. Одно с другим не вяжется. Да мне начальство враз башку снимет.

– Постарайтесь убедить. Время есть. До завтрашнего утра. Если не получится, я просто исчезну.

– Куда ты исчезнешь? – сорвался Сидоркин. – Что ты о себе возомнил в самом деле? Да если…

Он не успел договорить. Камил выбросил перед собой руку с вытянутыми пальцами, жест, знакомый Сидоркину по айкидо, – и пропал. В буквальном смысле. Сидоркин мог поклясться, что парень не вставал на ноги, но на чурбаке его не было. Сидоркин выплюнул окурок, тряхнул башкой, прогоняя наваждение, но никакого наваждения тоже не было. Через секунду улыбающийся Камил вышел из-за кустов.

– Видите, Антон Иванович, это совсем не трудно… Так что попытайтесь убедить начальство.

– Фокус? – с надеждой спросил Сидоркин. – Как у Кио?

– Примерно. Но не совсем.

– Тебя там научили?

– Там или не там, не важно. Но вот рискую я не меньше вашего. Но я вам доверяю, а вы мне нет. Почему, Антон Иванович?

– Я-то, допустим, доверяю, но как человек подчиненный. Начальству мне нечего предъявить. Все это похоже на мистификацию, а дело серьезное…

– Вы же любите мистификации? Вы же азартный человек, Антон Иванович?

– Я-то азартный… – с оторопью Сидоркин осознал, что утратил суть разговора, и не понимает, о чем идет речь, больше того, повторяется, лепечет, несет околесицу, как будто уговаривает подружку, чтобы не сообщала мамочке о том, что произошло у них под кустиком.

Камил пришел ему на помощь.

– Хорошо, Антон Иванович. Вчерашний ваш паренек пусть ходит на пляж. Он вроде безобидный.

– Безобидный?

– Беззлобный, – уточнил Камил. – И нормально смотрится с пляжными девочками. Только предупредите, чтобы не делал резких движений. Если установите пост, это ведь успокоит начальство?

– Нет, погоди, – на всякий случай Сидоркин энергично потряс головой, словно собрался бодаться. – Чего-то ты, Саша, загрузил меня по макушку. Так не пойдет. Давай отмотаем сначала. Спешить некуда, верно?