Ключевым моментом договора являются практическая независимость от России и хозяйственное включение области в Европейский союз. Россия отказывается от государственной принадлежности региона к Российской Федерации, оставляя при этом за собой ряд особых прав. Область не входит в натовскую структуру. Стомильная зона, охватывающая всю южную часть Восточной Пруссии, также остается свободной от войск НАТО. Отказ от суверенитета России над Калининградской областью фактически покупается ФРГ за 75 млрд марок, которые направляются в специальный фонд на обеспечение вывода российской армии. «Поселенческий закон» гарантирует права поселения в регионе российских немцев, которые не нашли себе места в ФРГ. Практически область становится бинациональной зоной с автономной внутренней политикой и экономикой, включенной в структуру ЕС. В вопросах статуса помимо России и Германии, имеют право участия в принятии решений также США, ЕС и ООН.

При всей кажущейся на первый взгляд невероятности такого сценария развития событий его не следует недооценивать. В конце 80-х гг. мало кто всерьез верил в скорый развал Советского Союза. Реваншистские заявления в современной ФРГ не являются редкостью или случайным явлением. Они существуют не только на бытовом уровне в определенной части немецкого общества, но и проникли в высший законодательный орган страны. Так, в октябре 2004 г. 71 депутат оппозиционного блока ХДС/ХСС выступил с предложением создать литовско-российско-польский регион, который соответствовал бы исторической области Восточной Пруссии. В своем запросе парламентарии, дважды упомянув «область Калининград», в других случаях обозначают этот российский регион десятки раз только как «Кенигсбергская область» — причем без всяких кавычек. Учитывая вероятность прихода к власти блока ХДС/ХСС, можно предположить, что тема дальнейшего отторжения Калининградской области от России будет становиться все более актуальной.

Проводя курс на изменение территориального статус-кво в Европе, западные страны, судя по всему, тесно координируют свои действия. Калининградский эксклав затрудняет создание сплошного геополитического, экономического и военно-стратегического поля ЕС и НАТО. В связи со вступлением в Евросоюз прибалтийских стран с 1 января 2005 г. все россияне, не имеющие загранпаспортов, не смогут ни приехать в Калининградскую область, ни уехать из нее. А литовский сейм, желая как бы еще более заострить проблему, 10 сентября 2004 г. принял резолюцию «О сотрудничестве с Калининградской областью», в котором говорится о том, что облегчение транзита людей и грузов из Калининградской области и обратно противоречит интересам литовского государства.

Проблема Калининградской области в предстоящие годы может обостриться, если не будет найдено принципиальное ее решение. В этой связи необходимо подчеркнуть исключительно важное геополитическое, геостратегическое и экономическое значение данного региона для реализации интересов России и их защиты от различного рода угроз. Страховкой Москвы от потери контроля над областью может стать создание ситуации, при которой на ее территории будет создано массированное российское присутствие.

Опасность выхода области из состава России состоит в том, что это может вызвать эффект домино: отойдет один субъект федерации — сразу почувствуют слабость центральных властей и свое право на уход из-под опеки другие регионы и т. д.

Учитывая возможность падения цен на энергоносители либо истощение запасов нефти и газа в России, которых может хватить нефти на 22 года и 80 лет соответственно, за счет которых формируется значительная часть российского бюджета, а также наличие других трудностей, можно предположить вероятность использования сильного экономического давления на российское руководство с целью перераспределения части российской территории в пользу других стран.

На российском Дальнем Востоке в настоящее время отсутствуют острые конфликтные ситуации, обусловленные действиями этносепаратистских сил. Однако и здесь существуют внешние катализаторы дезинтеграционных процессов, уже начавшие влиять на обстановку не только вблизи границ России, но и в глубине ее территории.

Внешние воздействия в этом регионе носят преимущественно социально-экономический характер. По вполне естественным причинам экономика Сибири и Дальнего Востока ориентируется на соседние страны — Казахстан, Китай, Японию и Корею. Товарообмен практически полностью ведется с территориями сопредельных зарубежных стран. Ввиду того, что воспроизводство инфраструктур будет идти на деньги, получаемые из этих товаропотоков, сами инфраструктуры будут замыкаться на другие экономические центры. Сохранение этой тенденции может привести к тому, что однажды экономические интересы субъектов России за Уральским хребтом войдут в конфликт и с экономическими интересами центра, и с интересами государственной целостности.

Вместе с тем, учитывая все возрастающую роль и влияние демографических и экономических проблем на внешнюю политику многих государств, можно предположить, что внешние дезинтеграторы такого свойства могут представлять собой и определенную часть политики того или иного государства, направленной на обеспечение собственной внутренней стабильности.

У российского Дальнего Востока и Сибири с точки зрения сохранения территориальной целостности страны две проблемы — демографическая и цивилизационная. Ареалом с наиболее высокой плотностью населения является восточноазиатский, включающий Китай, КНДР, Республику Корею и Японию. Средняя плотность здесь повсеместно (кроме горных районов) составляет около 200 человек на кв. км, а в долине Янцзы в Китае, в Республике Корея и Японии превосходит 300 чел. на кв. км. Здесь проживают около 1,5 млрд человек.

Если сравнить эти огромные цифры с плотностью населения России, то видно, что показатели такого уровня наблюдаются лишь в Московском регионе (Москва и Московская область), где плотность населения составляет около 300 человек на кв. км, а в наиболее плотно заселенном Центральном экономическом районе она равна только 60 человек на кв. км. В целом по России плотность населения составляет лишь 8,7 (а сельского — 2,3) человека на кв. км.

Россия стала объектом легальной и нелегальной иммиграции из Китая, Вьетнама, Северной Кореи и других стран третьего мира. Вследствие этих процессов в приграничных районах России появляются относительно однородные в этническом отношении анклавы, которые, возможно, будут стремиться к воссоединению с более массивными этническими ареалами в соседних странах.

Велика вероятность дальнейшего укрупнения китайской диаспоры на Дальнем Востоке, которая уже в настоящее время весьма значительна. На практике это означает возможность появления нового очага сепаратизма в бассейне Амура со стороны ирредентистски настроенного компактного китайского населения. На опасность китайской демографической экспансии обращает внимание в своей работе Д. Тренин. При этом делается акцент на чрезвычайно существенные различия в социально-экономических и демографических показателях южных регионов российского Дальнего Востока и Северовосточных областей КНР.

Другим фактором, способствующим возникновению сепаратистских движений, можно считать проблему усиления миграции на российский Дальний Восток корейцев и распространения корейской диаспоры. Кроме того, существует угроза сепаратизма отдельных российских регионов, населенных монголами, уйгурами, тувинцами и другими этносами. При этом необходимо принимать в расчет не только миграцию из перенаселенных стран, но и исторические факторы. До XIV в. Сибирь и Дальний Восток были периферией региона индийско-тихоокеанской культуры. Российское завоевание и колонизация принесли христианство, причем христианизация местного населения носила поверхностный характер. В то же время Католическая церковь весьма динамично развивается в азиатской части России. Но гораздо существеннее успехи абсолютно традиционных и органичных для этих территорий синкретических культов и религиозных движений.