В «Окраинах России» Общество напечатало и свою программную статью. Там отмечалось, что до революции «забота о целости России… ложилась целиком на плечи правительства… Теперь наступило другое время… теперь все мы ответственны за будущность нашего Русского государства… А в наши дни освободительной вакханалии… эта ответственность еще усугубляется… очевидно, задача русских людей сводится к тому, чтобы бодрствовать и содействовать власти держаться ясного и определенного пути».

Идею подхватил и известный консервативный журналист О. М. Меньшиков.

«Меньшиков же выступил идеологом и глашатаем создания единой партии националистов. С февраля 1908 и по октябрь 1909 г., т. е. вплоть до окончательного оформления партии, он опубликовал на эту тему десятки статей, в которых давал советы, формулировал программные установки, мирил партнеров по переговорам, сам принимал в них непосредственное участие и т. д. Первоначально эта идея вызвала у думских умеренно-правых и националистов, к которым в первую очередь и обращался Меньшиков, лишь теоретическое сочувствие. Дело не двигалось. Положение изменилось, когда за дело взялся сам Столыпин, который и стал главным создателем и хозяином партии националистов. Под его прямым воздействием фракцией умеренно-правых была учреждена также и партия умеренно-правых. 19 апреля 1909 г. состоялось учредительное собрание, на котором присутствовало около 70 человек. Был избран комитет партии во главе с лидером фракции П. Н. Балашовым, который в своей речи заявил, что целью партии является слияние с националистами в единую фракцию и партию. Начались переговоры, которые длились довольно долго: утрясались, по выражению Меньшикова, “мизерные самолюбия”, вырабатывались программа, устав и пр. Главный спор шел вокруг вопроса о том, кто будет лидером будущей партии. Каждая из сторон настаивала на своей кандидатуре. В конце концов победил Балашов; умеренных, во-первых, было больше, а во-вторых, и это оказалось решающим, глава умеренно-правых обещал быть “щедрым”, т. е. содержать партию на свой счет. Позже правый депутат крестьянин Гулькин выразил эту ситуацию в следующих словах: П. Н. Балашов стал лидером потому, что “кормил свою партию компотом”. Балашов мог себе это позволить – он был богатейшим помещиком Подольской губернии, и “кормить” свою крайне малочисленную партию ему было не так уж накладно».

(А. Аврех)

Столыпин, надо отдать ему должное, прекрасно усвоил подобный прагматичный подход. Для нас правильно то, что нам выгодно. В этом он также являлся предтечей большевиков. Те, оказавшись у власти, очень быстро стали исповедовать ту же самую политическую философию. Пусть под иными лозунгами – но это не слишком важно.

В данном подходе Столыпин выгодно отличался от черносотенцев. Они, разумеется, руками и ногами выступали за единство Империи, но продолжали жить в некоем мифологическом мире. Они полагали: достаточно посильнее врезать железным кулаком – и все проблемы будут решены. Столыпин был не против решительных мер, но осознавал: этого недостаточно.

31 января 1910 года в городской Думе произошло слияние партии умеренно-правых с другой идеологически близкой организацией – Всероссийским национальным союзом. На мероприятии присутствовало около 300 человек.

Программа партии сочетала стандартные тезисы националистов и основные положения столыпинской реформы. Иногда ее суть формулируют как «Россия для русских». Стоит отметить, что подобной политики придерживались тогда все «великие державы». Ни о какой «толерантности» речь нигде не велась.

Основные тезисы были следующие:

– неделимость империи;

– недопустимость предоставления «инородцам хозяйственного самоопределения при условии ограждения интересов местного русского населения и общегосударственных интересов»;

– неприкосновенность частной собственности;

– страхование трудящихся;

– упорядочение переселения;

– уничтожение чересполосицы;

– наделение крестьян свободными землями;

– уравнение крестьян в правах с остальными категориями населения;

– упорядочение судопроизводства;

– всеобщее обучение.

Либералы отреагировали нервно. Газета «Слово» в одной из передовых констатировала: «Бюрократизирование гг. октябристов и дружба с премьером ни к чему не привели; эту позицию заняли по праву гг. умеренно-правые, а разношерстное октябристское большинство вдруг очутилось при пиковом интересе».

В сентябре 1909 года Столыпин дал интервью газете «Волга», выходившей в месте его бывшей работы. Это интервью можно назвать программным. Примечателен выбор издания. Столыпин явно давал понять, что он делает ставку на провинцию, по той простой причине, что в ней меньше политических демагогов. Одновременно Столыпин оставил надежду приручить центральные СМИ.

«Задача провинциальной печати – верно и точно выражать настроение страны, ибо столичные газеты слишком много отдают места вопросам так называемой высокой политики и партийного политиканства, руководимого весьма часто закулисными интригами. Сколько времени, например, было потрачено, да и до сих пор тратится, на бесплодные споры о том, самодержавие у нас или конституция. Как будто дело в словах, как будто трудно понять, что манифестом 17 октября с высоты престола предуказано развитие чисто русского, отвечающего народному духу и историческим преданиям государственного устройства. Государю угодно было призвать народных представителей к себе в сотрудники. Можно ли после того говорить, что народное представительство что-либо урвало от царской власти?»

Одновременно Столыпин заявил о приостановлении курса реформ. Точнее, главной задачей он ставил доведение дела до конца в аграрном секторе.

«Когда эта задача будет осуществлена, гражданственность сама воцарится на Руси. Сперва гражданин, а потом гражданственность. А у нас обыкновенно проповедуют наоборот».

Если проще, то Столыпин намертво связывал понятия «гражданственность» и «частная собственность». Это – чисто либеральный тезис. Предполагается: если человек владеет собственностью, то он обладает и ответственностью. Столыпин так и не понял, что, когда собственники набирают силу, они неизбежно стремятся подмять под себя государство. Да и насчет «гражданственности» не все просто. Так, во время Гражданской войны Белое движение не поддерживал никто из крупных русских предпринимателей, сумевших вывезти капиталы за границу.

Но самым интересным является следующий тезис, впервые публично озвученный Столыпиным, хотя в частных беседах он на эту тему неоднократно высказывался:

«Дайте государству 20 лет покоя, внутреннего и внешнего, и вы не узнаете нынешней России».

Что из этого следует? Что Столыпин высказывался решительно против любых попыток втянуть Российскую империю в военный конфликт. Смысл простой – давайте для начала наведем порядок у себя в доме, а потом будем лезть во внешние разборки.

Между тем в Европе уже полным ходом шла подготовка к большой войне. Пока что – всего лишь дипломатическая. Позиция Столыпина очень многим не нравилась. Петр Аркадьевич практически не уделял роли внешней политике. Хотя мог бы… Возможно, это оказало влияние на дальнейшие события.