Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Сдумс неторопливо ковылял через площадь к Главному залу Университета. Аркканцлер должен знать, что делать…
– Вон он!
– Да, да, это он!
– Лови его!
Поток мыслей Сдумса прервался. Он оглядел пять красных, встревоженных лиц. Лица были ему знакомы.
– О, привет, декан, – грустно сказал он. – А это кто, главный философ? А, и аркканцлер здесь, очень кстати…
– За руку, за руку хватай!
– Только не смотри в глаза!
– Хватай другую руку!
– Слушай, Сдумс, это для твоей же пользы!
– Никакой это не Сдумс! Это создание Ночи!
– Я тебя уверяю…
– Ноги держите?
– Хватай его за ногу!
– А теперь за другую ногу!
– За все схватили? – взревел аркканцлер. Волшебники кивнули.
Наверн Чудакулли запустил руки в обширные складки мантии.
– Ну, демон в человеческом облике, – прорычал он, – что ты скажешь об этом? Ага!
Сдумс покосился на маленький белый предмет, который аркканцлер с победоносным видом сунул ему под нос.
– Э-э… – несколько робко произнес он. – Я бы сказал… да… гм-м… да, запах весьма характерный, не правда ли, да… совершенно определенно. Чеснокус обыкновенус. Обычный домашний чеснок. Я угадал?
Волшебники изумленно уставились на него. Потом посмотрели на маленький белый зубок. Потом – снова на Сдумса.
– Ну что, я прав? – Он попытался улыбнуться.
– Э, – выразился аркканцлер. – Да. Ты абсолютно прав. – Он огляделся, подыскивая подходящие ситуации слова. – Молодец.
– Спасибо, что заботитесь обо мне, – кивнул Сдумс. – Я действительно признателен вам за это.
Он сделал шаг вперед. С равным успехом волшебники могли пытаться удержать ледник.
– Кажется, мне надо прилечь, – промолвил Сдумс. – День был такой утомительный.
Он вошел в здание и проковылял по коридору к своей комнате. Кто-то уже перенес сюда свои вещи, но Сдумс поступил с ними просто – сгреб все в охапку и выбросил за дверь.
А потом упал на кровать.
Сон? Он устал, но не это главное. Сон означает утрату контроля, а Сдумс еще не был уверен, что все его внутренние органы нормально функционируют. Кроме того, если углубляться в суть вопроса, должен ли он вообще спать? В конце концов, он ведь умер. Смерть – это тот же сон, только более крепкий. Говорят, что, умирая, человек все равно что засыпает, но Сдумс должен быть крайне осторожным, иначе что-нибудь непременно загниет и отвалится. Кстати, а что происходит, когда ты спишь? Видеть сны… кто-то что-то говорил насчет снов. Мол, таким образом человек приводит в порядок свои воспоминания. Но как именно это делается?
Сдумс уставился на потолок.
– Никогда не думал, что быть мертвым настолько утомительно, – громко сказал он.
Спустя какое-то время его внимание привлек едва слышный, но крайне настойчивый скрип. Сдумс повернул голову.
Над камином, прикрепленный к специальному кронштейну на стене, висел декоративный подсвечник. Сдумс так привык к нему, что последние пятьдесят лет даже не замечал. Но сейчас подсвечник отвинчивался. Медленно вращался, поскрипывая при каждом повороте. Сделав полдюжины оборотов, подсвечник с грохотом свалился на пол.
На Плоском мире необъяснимые явления не так уж и редки[16]. Просто обычно в них куда больше смысла. Или они более интересные.
Больше ничего не двигалось. Сдумс расслабился и вернулся к наведению порядка в своих воспоминаниях. Оказывается, он столько всего забыл…
В коридоре послышался чей-то шепоток, и через мгновение дверь распахнулась.
– За ноги хватайте! За ноги!
– Руки, руки держите! Сдумс попытался сесть.
– Всем привет, – спокойно сказал он. – Ну и в чем дело?
Стоявший у него в ногах аркканцлер покопался в мешке, достал оттуда большой, тяжелый предмет и высоко поднял его.
– Ага! – победоносно возопил он. Сдумс посмотрел на предмет.
– Что ага? – уточнил он.
– Ага! – снова заорал аркканцлер, но уже менее убедительно.
– Узнаю, узнаю, – махнул рукой Сдумс. – Это символический двуручный топор. Предмет культа Слепого Ио.
Взгляд аркканцлера был лишен всякого смысла.
– Э-э, верно, – наконец сказал он и бросил топор через плечо, едва не лишив декана левого уха.
Потом он снова принялся копаться в мешке.
– Ага!
– Гм-м… Достаточно неплохо сохранившийся экземпляр Таинственного Зуба Бога-Крокодила Оффлера, – сообщил Сдумс.
– Ага!
– А это… Сейчас, сейчас, погоди-ка… Ну да, набор священных Летящих Уток Ордпора Хамовитого. Слушай, а мне начинает нравиться!
– Ага.
– А это, это… нет, нет, только не подсказывайте, не подсказывайте… священный многочлен знаменитого культа Сути!
– Ага?
– По-моему, это трехглавая рыба из очудноземской религии трехглавых рыб, – сказал Сдумс.
– Глупостями всякими занимаемся! – рявкнул аркканцлер, отбрасывая рыбу в сторону.
Волшебники приуныли. Религиозные святыни тоже подвели. Во всяком случае, на воскресших мертвецов они не действовали.
– Вы уж извините, что я причиняю вам такие неудобства… – попытался сгладить ситуацию Сдумс.
Лицо аркканцлера вдруг озарилось.
– Солнечный свет! – воскликнул он. – Вот верное средство!
– Отодвиньте штору!
– Берись за другую штору!
– Раз, два, три… рванули!
Сдумс заморгал от хлынувшего в комнату света. Волшебники затаили дыхание.
– М-да, – сказал наконец Сдумс. – Это тоже не сработало.
Все опять приуныли.
– Ну хоть что-нибудь ты чувствуешь? – с надеждой спросил Чудакулли.
– Может, призрачное ощущение, что ты вот-вот обратишься в прах и тебя унесет ветром? – попытался подсказать главный философ.
– Если я слишком долго нахожусь на солнце, у меня облезает нос, – сообщил Сдумс. – Уж не знаю, поможет ли это. – Он выдавил робкую улыбку.
Волшебники переглянулись и пожали плечами.
– Так, все выметайтесь, – приказал аркканцлер.
Волшебники бросились прочь из комнаты. Чудакулли последовал за ними. В дверях он остановился и погрозил Сдумсу пальцем:
– Попомни мои слова, Сдумс, не доведет тебя до добра это твое упрямство, ох не доведет…
И аркканцлер вышел, громко хлопнув дверью. Через несколько секунд четыре винта, крепившие дверную ручку, сами собой отвинтились, немного покружились под потолком и с тихим звоном упали на пол.
Сдумс немного поразмыслил над этим.
Воспоминания. Их было много. Сто тридцать лет воспоминаний. Когда Сдумс был жив, он не мог вспомнить и сотой части того, что знал, но теперь, когда он умер, все вдруг вернулось. Его мозг,
