Ральф и монах стояли какое-то время на крыше, разглядывая площадь и толпу на ней. Колокола, звонившие, когда они поднимались наверх, теперь умолкли, зато закричал и зашумел народ, и рядом с поленницей посреди площади появились люди с факелами. Внезапно вспыхнул большой яркий костёр. Толпа опять закричала, и над головами зазвонили колокола.

Брат монах указал пальцем куда-то в сторону и произнёс:

– Посмотрите, прекрасный лорд, в ответ на наш костёр зажигаются костры в приречных деревушках по всей равнине до самых отрогов холмистой страны!

Ральф и в самом деле увидел, как один за другим разгорались на западе огни. Монах сказал:

– А если мы перейдём на галерею в алтарной части и посмотрим на восток, то и там тоже увидим такие костры, и их будет много больше. Все они сложены и зажжены вассалами и крепостными моего господина аббата. Сейчас они зажигаются всего лишь в честь праздника летнего солнцестояния, но знай, что в случае войны каждый из этих костров будет означать минимум десяток крепких воинов – лучников и мечников, – готовых, что бы ни случилось, верно служить своему повелителю. Все живущие рядом с нами правители из тех, что ненавидят Святую Церковь и притесняют бедняков, хорошо знают нашу силу, потому-то в нашей земле и царит мир.

Ральф слушал, ничего не отвечая. Огонь костров и факелов, крики народа и мерный звон близких колоколов смешали его мысли, и юноша потерял дар речи. Монах же, отойдя от парапета, заглянул ему в лицо и произнёс:

– Вы, милый юноша, сильны и, догадываюсь, благородных кровей. У Вас на лбу написано, что Вы везучий человек. Послушайте-ка, если поступите на службу к моему господину, Вам не придётся жалеть об этом. В самом деле, почему бы Вам не поступить к нему и не стать старшим командиром, ведь это достойное занятие даже для того, в ком течёт королевская кровь?

Ральф посмотрел на монаха, но ничего ему не ответил. Он ещё не мог собраться с мыслями. Тогда монах продолжил:

– Подумайте о моём предложении, прошу Вас, прекрасный юный лорд. Можете быть уверены, что нигде больше Вы не найдёте жизни лучше, чем здесь, будь Вы даже сыном короля, ведь никто не осмеливается хоть на самую малость обидеть детей моего господина аббата, и нет лучшего господина, чем Святая Церковь.

– Верно, – согласился Ральф. – Несомненно, Вы правы, но не думаю, что я пришёл сюда искать себе господина.

– Нет, нет, но всё же поговорите с господином аббатом. Если пожелаете, сможете встретиться с ним завтра же.

– Я бы получил его благословение, – сказал Ральф.

– Никак не меньше! – ответил брат. – Но посмотрите вниз – сдаётся мне, прибыл мой господин.

Ральф взглянул вниз и увидел, что толпа расступилась, и посередине площади образовался проход, по обеим сторонам которого стояли воины, церковнослужители с крестами и братия монахов. Звуки труб перекрывали крики толпы.

– Если это идёт господин аббат, – сказал Ральф, – я бы хотел получить его благословение ещё до того, как отправлюсь спать. Спустимся же прямо сейчас, чтобы я мог преклонить перед ним колени вместе со всеми.

– Что? – удивился монах. – Милорд, Вы встанете на колени посреди горожан и вавассоров*, тогда как можете увидеть аббата в его собственной комнате наедине лицом к лицу?

– Отец, – сказал ему Ральф, – я не знатный человек, и завтра мне нужно будет отправиться в путь. Я вижу, что ваш город для людей властных, но не для меня.

– Что ж, – сдался монах, – Вы ведь можете и вернуться. Сейчас я больше ничего не скажу Вам о службе.

Ральф с монахом спустились на площадь и прошли в самую гущу толпы, к тому месту, где высоко поднимался огонь костра, освещая летнюю ночь так, что она казалась днём. Провожатый Ральфа расчистил путь, и они сумели пробраться в первые ряды. Не успели они простоять там и минуты, как услышали пение монахов, и в проходе со стороны ворот показался аббат. Все сразу же опустились на колени, ожидая, когда он пройдёт мимо них. В этот момент Ральфу показалось, что кто-то дотронулся до его рукава. В такой толпе это было неудивительно, и всё же юноша повернулся и, взглянув налево, увидел, что рядом с ним на коленях стоит высокий воин. На его голове был надет шлем с опущенным забралом, закрывавшим всё лицо до кончика подбородка. Ральфу показалось, что это тот самый рыцарь с изображением безлиственного дерева на плаще, правда, приглядевшись, юноша заметил, что плащ на этом человеке без рисунка, простой, белый и свободный, вытканный изо льна. Но как раз тогда Ральф услышал, как в ухо ему прошептали:

– А вот и вторая встреча!

И он понял, что это и вправду был тот самый человек. Только он ничего не мог сделать, чтобы задержать его. Он не смог даже заговорить с ним, поскольку аббат в золотых одеждах, с украшенной драгоценными камнями митрой на голове, под пологом балдахина, уже подошёл к тому месту, где они стояли. Перед аббатом, словно перед патриархом, несли его жезл, да он и был столь же могущественным властелином, как патриарх.

Когда аббат проходил мимо, благословляя народ поднятой рукой, Ральф внимательно рассмотрел его: высокий строгий мужчина, с худым, гладко выбритым лицом, но не старый, едва ли проводивший пятьдесят зим. Их взгляды встретились, и аббат улыбнулся славному юноше такой доброй улыбкой, что на какое-то мгновение Ральф подумал, почему бы ему и правда не остаться ненадолго в монастыре Пресвятой Девы Марии. Ведь если бы его отец или Николас услышали о том, что он живёт здесь, они не препятствовали бы его решению и оставили бы всё как есть.

Пока юноша думал об этом, аббат достиг своего места и сел на трон под балдахином. Народ снова поднялся. Ральф поискал глазами человека в шлеме, но того уже не было. Теперь, когда аббат сел, толпу потеснили, освободив пространство вокруг костра. В получившееся кольцо вышло двенадцать юношей. На каждом из них из одежды были только козья шкура да гирлянда из листьев и цветов вокруг пояса. Они выкатили перед собой большое колесо с укреплённой по ободу просмолённой соломой и пенькой. Его подожгли и прокатили двенадцать раз вокруг костра. Затем вышли двенадцать девушек, одетых так же, как и юноши. Они все вместе подошли ближе к уже осевшему костру, встали вокруг него, взявшись за руки, и начали танцевать. Флейты в это время играли нескладную, но весёлую мелодию. Затем круг распался, и юноши с девушками стали парами вперёд и назад прыгать через костёр. В конце этого действия вышли мужчины с вёдрами воды, они обливали прыгающих до тех пор, пока вода не стала стекать с них ручьями. Потом толпа смешалась, и все топтали угли костра и разбрасывали их по площади. Все это время разносили кувшины с вином, элем и другими славными напитками, и каждый пил что хотел и сколько хотел. Зрители развлекались и радовались, как умели.

Но Ральф уже чувствовал сильную усталость и потому сказал:

– Отец, если Вы выведете меня из этой толпы и покажете какую-нибудь каморку, где я мог бы спокойно переночевать, я буду Вам крайне благодарен.

Пока он говорил, над площадью раздался громкий звук рога. Аббат встал с трона и ещё раз благословил народ. Тогда монах ответил Ральфу: