Обидно было все это слышать. Обидно было каждый раз его уговаривать. Обидно было строить из себя дурочку: «Ах, какая бабочка, Вить! А какая розочка распустилась!»

Он всегда делал ей одолжение. Всегда и во всем, и это было самое обидное и противное.

И дочери этот дом уже тоже не нужен. Где Катька и где он, их дом? Вот как сложилось.

А она сама? Как она этим домом гордилась – сама подняла! Обожала выйти из машины, глубоко вздохнуть и задержать дыхание: «Какой же здесь воздух!»

Обожала обвести взглядом участок – зелень изумрудной травы успокаивала глаза и душу почти моментально. От запахов свежести и цветов кружилась голова. Она трогала цветки жасмина и сирени, подносила их к лицу и закрывала глаза от блаженства и счастья. А босыми ногами по влажной траве? Только постриженной, еще колкой. А ночью, когда в открытом настежь окне все эти немыслимые запахи жизни, перемешанные со звуками леса? Гулкое оханье и кряхтенье совы, однотонный, размеренный и глухой зов кукушки? И яркие, переливчатые, звонкие песни рассветных пичуг. А еще звук дождя по крыше и подоконнику – вот сейчас отложу книжку и закрою глаза, и будет мне счастье! Точно будет! Здесь, в моем собственном доме, построенном моими руками!

И утренняя, ранняя, самая первая чашка кофе на веранде, где снова перед глазами вся эта свежесть и красота. И чувствуешь, совершенно явственно ощущаешь, как спадают оковы – нет, честно, спадают! Осыпается колючая, шершавая штукатурка внутри, и расправляются легкие, раскрывается, как тугой цветок, сердце, и начинаешь дышать полной грудью, без задержки, неторопливо, размеренно, равномерно – словом, приходишь в себя.

Два дня – всего два дня там, в доме, и она явственно чувствовала приток свежих сил и бодрящей радости.

Вот поэтому и было обидно. А ведь старалась! И все «мимо сада» – выражение деда.

А потом решила – ну, это же я сама захотела! Это же была идея моя! И рванула я туда, в это дело, со всей своей страстностью и усердием! А они меня и вправду не просили! Так почему они должны со мной разделять радость и умиление? Вот именно – не должны!

Вот наша главная ошибка – ждать от других то, на что они не способны, не рассчитывали и просто не обязаны тебе отвечать.

Это ты так хотела. Это ты так решила! Ты нафантазировала себе эту историю. А когда не совпало, тогда ты и расстроилась.

И еще тебе показалось, что тебя обманули! Тебе показалось!

Ах, как жалко было бы дом. Так, все, хватит. А об этом я подумаю завтра, как говорила Скарлетт О’Хара, мудрая и сильная!

Леля спала целый день. Когда не спала, то просто валялась, листала журналы. Позвонила в офис и что-то там велела сделать – поддержала боевой дух.

Вечером скрепя сердце (ох как не хотелось, кто бы знал) набрала Галочкин номер. Никто не ответил – может, гуляют? Ну и ладно – перезванивать больше не стала. В конце концов, могут и сами позвонить! Я тут тоже, знаете ли, не цветы собираю! Но не выдержала и отправила короткую эсэмэску – все ли в порядке?

Ответили – да. Все хорошо. Настроение и состояние стабильное. Шов в порядке. Аппетит вполне. Гуляли недолго – погодка шалит.

Ну и славно! Пожелала спокойной ночи.

Ничего, все нормально. Все так, как и должно быть.

А назавтра жизнь закипела – стрижка, краска, маникюр и все прочее: маски, массаж – словом, делали из нее «человека». Столько усилий и столько труда! Но выхлоп был. Глянула на себя в зеркало и осталась довольна. Потом, правда, усмехнулась: не соблазнять же она собралась этого Георгия.

Да и он-то, красавец, может выбрать себе помоложе, чем она, лет эдак на тридцать. И ему все будут рады. Так что рассчитывать приходится на его память, гуманизм и человеколюбие. И еще – на жалость, увы. Правда, такие, как он, вряд ли из жалостливых! Тут она мысленно поставила смайлик – с хитрой мордочкой, высунутым языком и со слезинкой из глаз.

До визита на Покровку оставалось два дня. Как их провести? Снова валяться дома совсем не хотелось. Шляться по улицам – нет, погодка «шептала» – ветер, снег вперемежку с дождем. Бррр! А какое лекарство от хандры и поздней осени? Правильно – шопинг!

«Черт с ними, с деньгами, – решила Леля. – Пройдусь по торговому центру, пошляюсь по магазинчикам. Посижу в кафе, поглазею по сторонам. Нервы должны быть в порядке. А то, не приведи бог, разревусь во вторник при нем. Вот будет ужас!

Лицо надо держать – я женщина умная, сильная и успешная, вот. Просто временные трудности, больше ничего! Вот, к вам и пришла… Обратилась в надежде. Вы же всесильный! Ведь так?»

Знала, комплименты любят все – даже такие, как он.

А дед, как всегда, был прав – сильные притягивают слабых и наоборот. А если бы рядом с ней был другой человек? С амбициями, рвущийся к карьере и деньгам? Увлеченный, наконец, – и не важно чем, пусть наукой! Наверное, они бы лучше понимали друг друга. Сочувствовали бы друг другу и друг друга поддерживали. И меньше бы было обид и претензий.

Вспомнила и еще, как дед говорил:

– Лелька! Ты вот пойми! Ни сын у меня не получился, ни дочь! Никто в меня не пошел. Только ты! Я еще с твоего малолетства понял – моя девка! Моя! Ловкая получилась, умная, четкая. Эта будет стремиться! Просто… – Тут дед загрустил. – Просто я не хотел, чтобы, ну… в личном плане ты повторила меня! Чтобы не «приседала» всю жизнь перед мужем, как я перед Дусей. Я ведь всю жизнь отплясывал то гопака, то мазурку, то вальс. А все равно! – Дед горестно махнул рукой. – Да ты и сама все знаешь!

Эти его слова тогда ее поразили.

– Дед, получается, ты всю жизнь был несчастен?

Он рассмеялся.

– Бог с тобой! Совсем не так, совсем! Да, не ценила меня моя Дуся! Не благодарила. Принимала все скупо, словно одалживала. – Дед помолчал. – Только не это главное! Главное – то, что я ее очень любил. Сильно любил, Лелька! В этом и было… Ну, мое, так сказать, личное счастье… Всегда удивить ее хотелось, обрадовать. Сделать ее жизнь еще нарядней! Чтобы ни в чем не нуждалась, вот так. Только знаешь, в чем разница между тобой и мной?

Леля мотнула головой.

– Я, Леля, мужик! Мне по рождению положено заботиться, оберегать, вперед забегать. А ты женчина! – Дед рассмеялся. – Поняла? И предназначение у тебя немного другое!

– Хочешь из меня бабку Дусю сделать? – улыбнулась она. – Нет, дед! Не выйдет!

– Бабку Дусю не хочу, – вздохнул он. – Этого точно не хочу!

– Дед! А что деньги – это так важно? – спросила однажды она. – Важнее всего другого?

И дед ответил:

– Лель! Ведь она такая красавица была, наша Дуся! Да подойти было страшно! Лучшие хлопцы возле ворот ошивались. А тут я – мелкий, кривоногий. Нос и зубы торчком! Тогда уже лысоватый. В общем – красавец еще тот! – Дед улыбнулся. – Да, неглупый! Веселый, байки рассказывал – все девки валялись. Руки ловкие, ум сметливый. Но для молодой женщины это, увы, не главное. В молодости ценят другое. И что я ей мог обещать? Смешливой Дуся не была – на байки мои губки поджимала и взгляд отводила. Называла шутом. Сметливость моя тоже, знаешь ли, была ей до фени! Ну и стал я ее обхаживать разговорами – в Москву тебя увезу, устрою красивую жизнь. В мехах будешь ходить – как царица. Вот она и поддалась. Не хотела в селе оставаться и жить жизнью крестьянской. Очень хотела в столицу.