— Ничего подобного. Мы-то знаем.

С другой стороны к «виллису» подошла какая-то женщина и, тронув Абрамеску за рукав, прошептала:

— Это хозяин гостиницы «Золотой баран». У него все нацистские начальники останавливались. Вы ему не верьте.

Абрамеску ничего не ответил. Он решил никому здесь не доверять и на всякий случай держать винтовку наготове.

Высокий голос звучал все более авторитетно. Было неясно, обращается ли владелец «Золотого барана» к своим согражданам или к американцам.

— Есть ли вода в верхней части нашего города? Верхняя часть города снабжается водой из Метца, это все знают!

Он помолчал.

— Но сейчас там нет воды. Немцы заперли магистраль. Значит, в Метце немцы.

Бинг стал пробираться поближе к оратору. Тот попятился. Потом, увидев, что он отрезан от своих и защитить его некому, он быстро заговорил:

— Это истинная правда! Проверьте водопровод в верхнем городе. Я не говорю, что в Метце нет американцев, но немцы тоже там есть. Их там мало, очень мало, скоро все уйдут. Они всегда уходят быстро, прямо убегают, трусы этакие! Мы же видели, как они убегали из Роллингена!

Он истерически захохотал, но тут же осекся, заметив, что Бинг знаком приглашает его подойти поближе.

— Как ваша фамилия?

— Рейтер, господин фельдфебель.

— Сколько у вас комнат в «Золотом баране»?

Рейтер залепетал что-то.

— Нам нужны четыре комнаты и чистые простыни, — категорически заявил Бинг.

— Но, lieber Herr, у меня только что стояли американские солдаты. Почему бы вам не остановиться в «Черном вороне»? Гостиница первоклассная, она тоже зарегистрирована в Национальной немецкой ассоциации владельцев гостиниц.

— Подойдите-ка сюда, любезный! — ласково сказал Бинг. Вместе с хозяином «Золотого барана» он стоял теперь в центре толпы, которая все росла.

— Мы привезли вам кучу подарков! — разразился Бинг. — Свободу, безопасность, возможность воссоединения с Францией, о котором вы так давно мечтали. Вам должно быть лестно пойти ради этого на небольшие жертвы.

При слове «жертвы» толпа быстро стала редеть; но те, кто не ушел, усмехались.

— Итак, герр Рейтер, лезьте в машину и показывайте нам дорогу в ваш первоклассный отель, тоже зарегистрированный в Национальной немецкой ассоциации владельцев гостиниц. Будем надеяться, что их рекомендации можно верить.

Бинг игриво повернул Рейтера за плечи и подтолкнул ровно на столько, чтобы он на полной скорости достиг машины.

— Жилищная проблема разрешена, — доложил он Иетсу.

Иетс прошел со своей свитой в мэрию — единственное здание, на котором был поднят французский флаг.

Их встретил мэр, местный адвокат, рыжая борода которого никак не гармонировала с его серым в искорку костюмом. Он объяснил, что до эвакуации города немцами скрывался в лесу и, поскольку он не знает, сколько времени пробудет в должности, решил пока не расставаться с бородой.

Начальник полиции, обрадованный тем, что силы сопротивления пополнились новым отрядом, долго и горячо тряс Иетсу руку и уверял его, что положение в городе как нельзя лучше и что с минуты на минуту можно ожидать полицейских подкреплений, которые им обещали из Нанси уже три дня назад.

— Целый взвод жандармов! — сказал он радостно. — Все в мундирах и при оружии.

Сам он был в комбинезоне и в берете, а на поясе — немецкий револьвер.

— Я-то не полицейский, — признался он Иетсу. — Я рабочий, литейщик. Нас здесь было человек шестьдесят дружинников внутренних сил, но сейчас многие разошлись по домам. Оно и понятно, не правда ли?

— Как только придут жандармы из Нанси, — сказал мэр, — мы устроим парад в честь освобождения. Надеюсь, что вы, лейтенант, примете в нем участие, господа из отдела связи с населением тоже обещали быть. Впереди пойдет полиция, потом американцы, потом пожарные, потом роллингенское общество молодых женщин в национальных костюмах, — очень красиво, уверяю вас; а затем — все желающие из местных жителей. Кюре распорядится, чтобы звонили в колокола, и будет оркестр, если мы сумеем собрать достаточно инструментов, — самые лучшие раскрали немцы.

Он так умоляюще смотрел на Иетса, что тот выразил полную готовность участвовать в параде.

— Я думал еще вывесить флаги, — сказал мэр, — но начальник полиции не советует. Тут неподалеку, в Вильбланше, люди вывесили флаги, а немцы вернулись, и в каждом доме, на котором был французский флаг, они забрали главу семьи и увезли с собой. Так о них с тех пор и не слышали.

— Да что вы? — сказал Иетс — Ну, здесь этого не случится.

Мэр промолчал.

— Здесь ситуация иная, — продолжал Иетс. — Передовая…

— Господин лейтенант, — сказал начальник полиции, сдвинув берет на затылок, — передовая — это мы, и вы, и ваш отдел связи с населением, который расквартирован за полотном железной дороги.

— А немцы?

— Мы не знаем. Может, они в пятнадцати милях отсюда, может, в пяти. Будем надеяться, что здесь тихий участок.

— А если они просочатся?

— То есть войдут в город, господин лейтенант? Вполне возможно. Кто им помешает — разве что человек тридцать—сорок дружинников внутренних сил; они стоят на ферме, к востоку от города.

— Вот, понимаете, какое положение, — сказал мэр.

Иетс отлично понимал положение. Эти люди так хотят, чтобы у них что-то получилось, но они живут на вулкане. И все-таки они не падают духом. Что ж, разве он хуже их?

— Я приму участие в параде, — сказал он, — и мои солдаты тоже. К сожалению, у меня их только три…

Не успел Иетс выйти из мэрии, как из-за угла вылетел дребезжащий старый грузовик, битком набитый жандармами. Иетс всегда недолюбливал полицию, но этим жандармам он искренно обрадовался и пошел поговорить с их сержантом.

Да, в параде они примут участие, сказал сержант; они уже по дороге участвовали в двух парадах. Но потом им нужно двигаться дальше. Разумеется, в Роллингене будет оставлен достаточно сильный отряд.

— Сколько человек? — спросил Иетс.

— Четыре, — ответил сержант и, вежливо извинившись, ушел на совещание с начальником полиции.

Обстановка в Роллингене начала представляться Иетсу в несколько комическом свете, и он решил, что ничего не остается, как только приспособиться к ней. Нужно быть фаталистом, хотя бы в той же степени, как этот французский мэр. Если положение так опасно, тем более нужно немедленно связаться с Березкиным. Но парад задержит его до самого вечера…

Нужно послать к Березкину Бинга.

Он кликнул своих людей. Явились только Абрамеску и Макгайр. Оба жевали яблоки. Абрамеску невозмутимо доложил, что Бингу надоело ждать и он пошел прогуляться по городу.