– Ну, какие нити у полицейских? – спросила она.

– Нам не о чем беспокоиться, – заверил Билли. – Полицейские знают свое дело лучше, чем мы предполагали. Но они поверили твоему описанию – русский или другой славянин, тридцатилетний, круглоголовый, с голубыми глазами. Моя противоположность.

Когда Амелия Сакс «спасла» Гарриет в больнице, эта женщина дала ложное описание внешности для фоторобота, чтобы отвлечь полицию от племянника, пришедшего в больницу не ради смертельной татуировки, а просто чтобы проведать Мэттью.

Билли спросил о своем кузене – все ли у него получается.

– Джош есть Джош, – смущенно ответила Гарриет, что вкратце описывало отношения матери и сына. Потом рассмеялась, как школьница.

– Хорошее путешествие в Нью-Йорк мы совершили, правда? Вышло не так, как планировали, но, думаю, это к лучшему. После сердечного приступа Мэттью будет выглядеть слабаком. Ему будет легче… уйти, когда мы вернемся домой. Пути Господни неисповедимы, так ведь? – Тетя шагнула вперед и взяла Билли за руку, другой рукой провела по его гладкой щеке.

На стиральной машинке вспыхнула лампочка перехода к другой части цикла. Гарриет критически посмотрела на нее. Билли вспомнил, что дома она сушила белье на веревках, и представил его себе повисшими частями тела, качающимися на ветру. Иногда она приносила бельевые веревки в Олеандровую комнату.

Он увидел, что Гарриет вынимает из волос шпильки. Она снова улыбалась ему определенным образом. Сейчас? Она это серьезно? Но с какой стати ему сомневаться? Тетя Гарриет никогда не шутила. Она подошла к двери прачечной и закрыла ее. В помещении слышалось только гипнотическое хлюпанье воды.

Гарриет заперла дверь прачечной. Потом выключила верхний свет.

– Группы по обнаружению и обезвреживанию взрывных устройств выезжают, – сказал Пуласки.

– Отлично. Ну как, Мел, нашел этот текст?

Купер, выведя Библию на главный монитор, занялся чтением.

– Как ты и сказал, Линкольн. В Книге Бытия.

– Прочти вслух.

– «В шестисотый год жизни Ноевой, во второй месяц, в семнадцатый день разверзлись все источники великой бездны, и окна небесные отворились». «И лился на землю дождь сорок дней и сорок ночей». – Купер поднял глаза. – У нас есть «шестисотый», «второй», «семнадцатый» и «сорок». Все эти слова здесь.

– Другую книгу! Мне нужна другая книга!

– «Серийные города»? – спросил Купер.

– Какая же еще, Мел? Я сейчас не в настроении для Пруста, «Анны Карениной» или «Пятнадцати оттенков серого».

– «Пятидесяти», – поправил его Пуласки и получил в ответ испепеляющий взгляд. – Я просто сказал. Это не значит, что я ее читал.

Амелия Сакс нашла книгу о совершенных преступлениях и раскрыла тонкий томик.

– Райм, что мне искать?

– Сноску, – ответил Райм. – Меня интересует сноска о нашем расследовании дела Шарлотты, матери Пам, и ее ячейки ультраправой организации. Взрывы в Нью-Йорке, которые планировала Шарлотта.

Сакс прочла вслух длинную сноску. Там подробно излагалось, как Райм, полицейское управление и ФБР вели расследование.

Райм выпалил:

– Так, наш Икс, видимо, питает какую-то, если угодно, привязанность к Собирателю Костей. Но Пять-Одиннадцать искал эту книгу не поэтому – он хотел знать наши способы выслеживания местных террористических ячеек. Не психопатов. Я сделал такое предположение, – последнее слово Линкольн произнес как непристойность.

– Какая-то ячейка наняла его для этого? – поинтересовался Пуласки.

– Может быть. Или же он член этой группы. А цель? – Райм указал на фотографии подземных мест преступления. – Видите трубы, помеченные буквами ДООС? Охрана окружающей среды. Водопроводные трубы.

– Волны, – вставила Сакс, – библейский потоп. Ясно. Они хотят взорвать водопроводные магистрали.

– Совершенно верно. Места преступлений находятся там, где затопление причинит наибольший вред, если трубы будут взорваны.

Райм повернулся к Пуласки.

– Спасибо, новичок.

– Не за что. Я до сих пор не знаю, что я такого сделал.

– Ты подумал, что эти рубцы вокруг числительных волны, а не фестоны. Так оно и есть. Волны! Это навело меня на мысль о потопе и Ное. Теперь у нас идет апокалиптическая тема. Это меняет все. – Райм оглядел таблицу с уликами. Ему казалось, что его мысли падают с тяжелым стуком, как дождь со снегом снаружи. Отлично, отлично. Дела идут.

Мел Купер спросил:

– Но откуда Икс может знать, где находятся уязвимые места? Карты водопроводной сети засекречены.

И тут разум Райма совершил один из своих необъяснимых прорывов. Они случались нечасто: большинство умозаключений неизбежно, если у тебя достаточно фактов. Но иногда интуиция возникает из паутины связей.

– Помнишь волосок от бороды – тот, что ты нашел возле полки, когда Икс испортил мое любимое односолодовое виски?

Блеснув глазами, Сакс сказала:

– Мы думали, это перекрестное загрязнение. Но ошиблись. Волосок появился от самого Икса Пять-Одиннадцать, когда он проник сюда. Потому что это он убил того работника на прошлой неделе.

– Чтобы завладеть ключами от его кабинета, – подтвердил Райм.

– Почему? Где работал этот человек? – осведомился Пуласки.

– В управлении общественных работ, конкретно в департаменте охраны окружающей среды, – негромко ответил Райм. – Который занимается водопроводной системой. Икс похитил карты водопроводной сети, чтобы знать, куда закладывать взрывные устройства. Да, и волокно от чертежа, которое преступник оставил в квартире Пам, когда набросился на Сета. Оно было от тех карт.

Райм снова посмотрел на карту города. Указал на большой водопроводный туннель № 3, самый крупный проект управления общественных работ в истории Нью-Йорка. Это был один из самых больших водоводов в мире. Он проходил слишком глубоко под землей, чтобы оказаться уязвимым. Но там были громадные водопроводные трубы, шедшие через весь город. Если их взорвать, миллиарды галлонов воды хлынут на Мидтаун и Нижний Манхэттен. Последствия будут гораздо страшнее, чем мог бы вызвать любой ураган.

– Позвони в отдел расследования тяжких преступлений, – велел Рону Райм, – в департамент защиты окружающей среды и мэру. Нужно, чтобы подачу воды немедленно прекратили.

– Дядя Мэттью, как вы себя чувствуете?

– Хорошо, – негромко ответил тот. – В больнице говорящих по-английски людей можно было сосчитать по пальцам одной руки. Но Бог милостив.

Это, по убеждению Билли, было неверно. И такого отношения ПСАС должен остерегаться. Проблема заключалась не в том, что больничные работники не говорили по-английски. Разумеется, они говорили. Но с сильным акцентом и не очень правильно. И это, подобно цвету кожи, доказывало, что они понаехали из тех стран, культура которые не знает истинных ценностей. И что не захотели ассимилироваться.