Тот быстро вышел из глубины зала с кожаной сумкой, где лежали его инструменты, и снял кольца с цепи, которая связывала отца с Хэлом.

Сэр Фрэнсис один остался сидеть на скамье, а Хэл прошел вперед и присоединился к другим морякам, стоявшим под возвышением. Ван де Вельде разглядывал их лица, начиная с одного конца и медленно перемещая взгляд вдоль всего ряда.

— Никогда не видел такой шайки головорезов. Ни один честный мужчина или честная женщина не могут чувствовать себя в безопасности, пока вы на свободе. Вы годитесь только на виселицу.

Он взглянул на Хэла. В голову ему пришла неожиданная мысль, и он взглянул на Канюка, сидевшего рядом с прекрасной Катинкой.

— Милорд! — окликнул он. — Могу я поговорить с вами наедине?

Оставив пленников стоять, Ван де Вельде тяжело встал и вышел в соседнюю комнату. Канюк поклонился Катинке и последовал за губернатором.

Войдя, он увидел, что Ван де Вельде выбирает кусок с серебряного подноса на столе из полированного желтого дерева. Набив рот, губернатор повернулся к Канюку.

— Мне пришла в голову неожиданная мысль. Если я отправлю Фрэнсиса Кортни к палачу, чтобы тот добился от него, где находится пропавший груз, не следует ли так же поступить с его сыном? Конечно, Кортни все ему рассказал или даже взял с собой, когда прятал сокровище. Что вы думаете, милорд?

Канюк с серьезным видом потянул себя за бороду, притворяясь, что обдумывает вопрос. Он давно гадал, когда этот толстый боров придет к такой мысли, и заранее подготовил ответ. Он знал, что может твердо рассчитывать на то, что сэр Фрэнсис, как бы его ни пытали, никогда не расскажет, где спрятано богатство. Он слишком упрям для этого, и единственное, перед чем он может капитулировать, это спасение сына.

— Ваше превосходительство, думаю, вам не стоит беспокоиться, что кто-то из живых знает о тайнике, кроме самого пирата. Он слишком алчен и подозрителен, чтобы поверить другому человеку.

Ван де Вельде смотрел с сомнением; он задумчиво выбрал на подносе еще один пирожок. Пока он жевал, Канюк обдумывал самые убедительные доводы на случай, если губернатор решит еще поспорить.

Сам Канюк не сомневался в том, что Хэлу известно, где сокровища с «Стандвастигейд». Больше того, он был почти убежден, что большая добыча с «Хеерлике Нахт» спрятана там же. В отличие от отца младший Кортни не выдержит допроса Неторопливого Джона, и даже если он окажется крепче, чем считал Канюк, отец сломается, увидев сына на дыбе. Так или иначе это приведет голландцев к сокровищу, а этого Канюк хотел в самую последнюю очередь.

Его серьезное лицо едва не расплылось в улыбке, когда он понял всю иронию происходящего: он вынужден спасать Генри Кортни от внимания Неторопливого Джона. Но если он хочет сам завладеть сокровищем, то должен быть уверен, что ни отец, ни сын не приведут к нему эти сырные головы. Лучшее место для сэра Фрэнсиса — виселица, а для его отродья — подземелье замка.

На этот раз он не смог сдержать улыбку при мысли о том, что пока Неторопливый Джон будет остужать раскаленное железо в крови сэра Фрэнсиса, «Чайка» полетит в Слоновью лагуну и разыщет там мешки с гульденами и ящики с золотыми слитками, куда бы сэр Фрэнсис их ни спрятал.

Он обратил эту улыбку к Ван де Вельде.

— Нет, ваше превосходительство, уверяю вас, только Фрэнсис Кортни знает, где оно. Он может выглядеть твердым и говорить храбро, но, как только за него примется Неторопливый Джон, Фрэнки все выложит, как шлюха, которой посулили золотую гинею. Советую вам отправить Генри Кортни на строительство стен и рассчитывать на то, что к сокровищу вас приведет его отец.

Губернатор Ван де Вельде кивнул.

— Я и сам так думал. Просто хотел, чтобы подтвердили то, что я знаю. — Он разжевал последний пирожок и заговорил с набитым ртом: — В таком случае давайте вернемся и покончим с этим делом.

Пленники в цепях все еще ждали у помоста, как быки в ярме. Ван де Вельде снова сел в кресло.

— Виселица — ваш дом родной, но она слишком хороша для вас. Я приговариваю каждого из вас к пожизненным работам на службе Голландской Вест-Индской компании, которую вы пытались обмануть и ограбить и чьих служащих вы похищали и убивали. Не считайте это с моей стороны проявлением доброты или слабости.

Настанет время, когда вы будете молить Всемогущего о смерти, в которой я отказал вам сегодня. Уведите их и немедленно заставьте работать. Их вид оскорбляет мое зрение и зрение всех честных людей.

Когда их выводили из зала, Катинка злобно фыркнула и в досаде взмахнула рукой. Камбре наклонился к ней и спросил:

— Что вас беспокоит, мадам?

— Боюсь, муж допустил ошибку. Ему следовало приговорить их к сожжению на площади.

Теперь ей не суждено испытать восхитительную дрожь возбуждения, наблюдая, как Неторопливый Джон работает над этим красивым ублюдком, и слушать его крики. А ведь это было бы замечательным завершением связи! Муж обещал ей это и обманул, лишил удовольствия. И она решила, что в отместку заставит его страдать.

— Ах, мадам, местью лучше всего наслаждаться, как трубкой доброго виргинского табака. Никогда не следует торопиться. В будущем, стоит вам только захотеть, вы посмотрите на стены замка, и там будут они — работать до самой смерти.

Хэл прошел рядом с тем местом, где на длинной скамье сидел сэр Фрэнсис. Отец выглядел больным и одиноким, волосы и борода встрепаны, под глазами темные тени — в страшном контрасте с бледной кожей. Хэл не мог этого вынести, он закричал «Отец!» и побежал бы к нему, но сержант Мансеер предвидел это и встал перед ним с длинной тростью в руке. Хэл попятился. Отец не взглянул на него, и Хэл понял, что тот уже попрощался с ним и ушел туда, где до него сможет добраться только Неторопливый Джон.

Когда цепочка осужденных вышла из зала и двери за ними закрылись, наступила тишина. Все смотрели на одинокую фигуру на скамье.

— Фрэнсис Кортни, — громко сказал ван де Вельде. — Встаньте!

Сэр Фрэнсис откинул голову, убрав седеющие волосы с глаз. Он высвободился из рук стражников и встал без посторонней помощи. С высоко поднятой головой прошел он к возвышению, разорванная рубашка хлопала у него на спине. Следы от ударов трости начали подсыхать, образуя черные струпья.

— Фрэнсис Кортни, я уверен, вы не случайно носите имя знаменитейшего пирата, разбойника Фрэнсиса Дрейка.

— Я имею честь зваться именем знаменитого мореплавателя, — негромко сказал сэр Фрэнсис.

— Тогда я имею еще большую честь произнести ваш приговор. Я приговариваю вас к смерти.

Ван де Вельде ждал проявления каких-нибудь чувств со стороны сэра Фрэнсиса, но тот бесстрастно и молча смотрел на него. Наконец губернатор вынужден был продолжить.

— Повторяю, я приговариваю вас к смерти, но вы сами можете выбрать казнь. — Внезапно и неожиданно он громко расхохотался. — Не много негодяев вашего калибра пользовались столь благожелательным и снисходительным отношением.