«Ладно, посмотрим, – огрызнулся про себя Лебеденко. – Посмотрим, что ты запоешь, когда я докажу, что Буранов вступил в сговор со свидетелями и вместе с ними создал единую версию. Все равно на деталях кто-нибудь проколется». Капитан перевернул еще лист.

– Третий подозреваемый Борис Козлов, – сказал он. – Тот самый, который сидел в лодке и видел все со стороны реки. На допросе показал, что рыбачил на вечерней зорьке. Но объяснить, почему он остался на реке до десяти сорока, не может. Твердит: «Задремал, а проснулся от звука мотора». Приспособлениями для ночной рыбалки не располагал. Так что удить рыбу в темноте не мог.

– Вот это действительно странно, – оживился Струев, и на щеках у него появились красные пятна. – Сидит старичок в темноте в лодке как раз в том месте, где совершено покушение. Васильева видела его до выстрела?

– Нет. Васильева никого не видела. Козлов мог вообще не сидеть в лодке. Он мог сидеть в засаде, а отплыть от берега только после выстрела, – уверенно проговорил Лебеденко.

– И почему он не отплыл на своей лодочке подальше от моста? – Струев поднял голову. – Почему он остался на месте? Чего ждал? Ведь мог просто уплыть. Исчезнуть. И мы бы ничего о нем не знали. Почему не исчез?

Лебеденко растерялся. Об этом он не подумал, но признаваться не хотел.

– Может быть, Козлов просто не успел отплыть, – буркнул он.

– Как это не успел? – Струев покачал головой. – Его задержала милиция, которая приехала на место в одиннадцать ноль пять, то есть через двадцать пять минут после выстрела. А до этого на берегу появился Буранов, который помогал раненому Соколову и Васильевой, звонил в милицию и «Скорую помощь». У Козлова было не меньше двадцати минут, чтобы скрыться. А он добрался до берега, стоял и смотрел на всю эту суету.

Лебеденко молчал. Возразить ему было нечего. Он перебирал бумаги, надеясь, что какая-то строчка наведет его на верную мысль, но в голову ничего не приходило.

– Получается, американец! – то ли спрашивая, то ли утверждая, произнес Струев.

Лебеденко вздохнул. Гнет, ох гнет он свою линию. Но возразить нечего. Эти ребята свое дело знают. Так что придется ему добывать более серьезные улики.

– Получается, – кивнул капитан. – Только сворачивать расследование рано. Я еще покопаю. Поищу улики. Постараюсь винтовку найти. Я думаю, преступник ее утопил. Найдем «Тигра», все встанет на места.

– Хорошо, капитан, поищи, – миролюбиво кивнул Струев. – Пока нам американцу все равно предъявить нечего. Подождем. Может, он на чем-то проколется.

«Проколется, как же!» – мысленно огрызнулся капитан, закрыл блокнот и встал.

– Разрешите идти?

– Идите, капитан, – кивнул Струев. – Если выясните что-то новое, звоните. А прилетит адвокат этого американца, сразу ко мне. Вместе с ним и с Бирманом.

Лебеденко кивнул и вышел в коридор, осторожно прикрыв дверь. «Мог бы спасибо сказать, – огорчился он. – Как будто я обязан ему докладывать. Ох спецура, спецура! Никогда они не изменятся».

9

Кровать была пуста. Адвокат Лесилье удивленно остановился, переступил порог палаты и увидел Андрея, сидящего в кресле у окна.

– Андрэ! – воскликнул адвокат и пошел через палату своим широким шагом. – Вы уже сидите?! Герой! Вы самый настоящий герой!

Андрей попытался развернуться в кресле, но сил не хватило.

– Сидите, сидите. – Лесилье удержал его за плечо и поставил на подоконник большой пакет. – Здесь фрукты и соки. И кроме того, – Лесилье понизил голос и огляделся, – маленькая бутылочка коньяка. Для поддержания сил героя.

– Спасибо, Луи! – Андрей торжественно склонил голову. – Вы настоящий друг. А то вся это вегетарианская размазня мне начинает надоедать.

Лесилье сел на подоконник напротив Андрея.

– Как дела на воле? – улыбнулся Андрей.

– Так же, как и здесь. – Лесилье махнул рукой. – Душно и скучно.

– В Париже веселее? – Андрей пристально посмотрел на адвоката.

– В Париже? – Лесилье почувствовал перемену в тоне Андрея. – Веселее, конечно. А почему вы заговорили про Париж?

– Просто я представил себе, как отчаянно вы здесь скучаете и как ругаете меня из-за того, что вам пришлось сюда приехать.

Лесилье промолчал и отвернулся к окну. В больничном дворе разгружали грузовик с картошкой. Рабочие стаскивали мешки с кузова и складывали их на тележку, отчаянно матерясь.

– Я понимаю вас, Андрэ, – кивнул Лесилье. – Когда-нибудь нам надо было объясниться. Конечно, трудно поверить в добрые намерения и в бескорыстное желание помочь.

Андрей почувствовал, что краснеет. Не надо было намекать. Это все Лиза со своей подозрительностью.

– Ну почему? – буркнул Андрей. – Я вам верю, Луи.

– Верите, – кивнул Лесилье. – Но что-то вас все равно мучает. И вы думаете: «Для чего? Ну для чего прилетел из Парижа этот чудак? Почему он сидит здесь, в этой глуши, не получая при этом ни цента?» Я вам отвечу, Андрэ.

Андрей сделал протестующее движение, но Лесилье не обратил на это внимания.

– Я состоятельный человек, Андрэ. Я всю жизнь работаю. Я обеспечил свою семью, я устроил будущее своих детей. И сейчас я могу позволить себе заниматься тем, что мне интересно. Ваше расследование меня заинтересовало, Андрэ. Очень заинтересовало.

– Вы имеете в виду операцию «Каталина»?

– Да, я именно это имею в виду. После вашего отъезда из Парижа я продолжил заниматься «Каталиной». И кое-что мне удалось найти.

Андрей вскинул голову. Вот так Лесилье.

– Я выяснил, что в крови Пьера Матина были найдены следы яда.

– Что? – От неожиданности Андрей даже вздрогнул. – Следы яда? Его же застрелили гестаповцы.

– Застрелили, – кивнул Лесилье. – Но в его крови обнаружили следы яда. Небольшая доза. Не смертельная. Причиной смерти Матина стала пуля. Но яд… Он был в крови агента…

– Ничего не понимаю, – кончиками пальцев Андрей коснулся лба. – Откуда взялся этот яд?

– Не знаю, Андрэ. – Лесилье развел руками. – Я тоже ничего не понимаю, но эти данные точные.

– Как они попали к вам? – запальчиво спросил Андрей.

– Я нашел копию медицинского освидетельствования трупа в архивах гестапо.

Андрей вскинул голову.

– Нет, нет. – Лесилье качнул головой. – Больше там ничего не было. Но этот документ датирован двенадцатым апреля тридцать пятого года. Так что можете не сомневаться.

– В документе говорится, что убитый – агент французской разведки Матин?

Лесилье попытался вспомнить документ, копию которого привез ему связник.

– Нет, – ответил он. – Там говорится о представителе Еврейского агентства, убитого в Восточном экспрессе. Но вы же понимаете, что это был Пьер Матин.

Андрей задумался. Такого поворота он не ожидал. Откуда в крови Матина яд? Кто пытался отравить его? И зачем? Еще одна загадка в операции «Каталина».

– Значит, гестаповцы считали погибшего в купе Жаном Вальдманом, – задумчиво