alt="" src="images/i_013.jpg"/>

Мюнхен. Повелительным жестом Риббентроп требует от Даладье поставить сою подпись под позорным соглашением. 1938 г.

Риббентроп на скамье подсудимых в Нюрнберге. 1946 г.

Рудольф Гесс на допросе.

Эрнст Кальтенбруннер. Нюрнбергская колесница «великого инквизитора».

Паулюс разоблачает…

Тюремный психиатр доктор Джильберт со своими пациентами.

Допрос подсудимого Функа.

В поисках выхода…

Главный обвинитель от СССР Р.А. Руденко.

Главный обвинитель от США Роберт Джексон.

Заместитель главного обвинителя от Великобритании Дэвид Максуэлл Файф.

Главный обвинитель от Франции Шампетье де Риб.

На переднем плане — заместитель главного обвинителя от СССР Ю.В. Покровский.

Помощник главного обвинителя от СССР Н.Д. Зоря.

Помощник главного обвинителя от СССР Г.Н. Александров.

Помощник главного обвинителя от СССР М.Ю. Рагинский.

Помощник главного обвинителя от СССР Л.Н. Смирнов предъявляет трибуналу вещественные доказательства — «Циклон-А» — яд, с помощью которого гитлеровцы уничтожали миллионы людей в концлагерях.

И таких они гнали в газовые камеры…

Помощник главного обвинителя от СССР Л.Р. Шейнин.

Представители советской прессы: В. Вишневский, В. Саянов, художники Кукрыниксы и Б. Ефимов, корреспондент ТАСС Б. Афанасьев, корреспондент «Красной звезды» П. Трояновский и другие.

Свидетельствует академик И.А. Орбели.

Показания дает Гудериан.

На Нюрнбергском приколе. Гросс-адмиралы Дениц (слева) и Редер.

Роберт Лей схвачен. Путь в Нюрнберг.

В поисках выхода

Чем дальше, тем с большей очевидностью поступки Риббентропа свидетельствовали о безнадежности положения Германии и о том, что его дипломатия утратила всякую связь с реальной действительностью. Позолота стерлась. Мундир дипломата уныло болтался теперь на плечах обанкротившегося виноторговца.

Давая показания на Нюрнбергском процессе, Риббентроп лепечет что-то насчет своих усилий, направленных на прекращение войны. Он и впрямь предпринял некоторые шаги. Его эмиссары помчались в Мадрид, Берн, Лиссабон, Стокгольм, имея главной своей целью — склонить западные державы на сепаратные мирные переговоры.

Эти поползновения нашли благоприятный отклик в некоторых реакционных кругах, но тем не менее тоже сорвались. Даже самые отъявленные реакционеры не могли не учитывать великой силы народных масс, поднявшихся на освободительную войну против гитлеризма.

Тогда Риббентроп предложил новый маневр. «Я сказал фюреру, — пишет он в своих мемуарах, — что готов вместе с семьей лететь в Москву, чтобы убедить Сталина в наших хороших намерениях и в нашей искренности. Он может, если желает, задержать мою семью в качестве заложника».

В дни, предшествовавшие 22 июня