— Я попробую, — кивнула она.

— Ты ничего не ешь.

— Я не могу есть, когда волнуюсь.

— Почему ты волнуешься?

Янара посмотрела на него как на несмышлёное дитя. Близилась первая брачная ночь! Всё, что она знала о супружеском долге, вмещалось в два слова: больно и грязно. Только в песенках постельные утехи кажутся забавными.

Рэн придвинул к ней вазу с бледно-кремовыми шариками:

— Попробуй персипан.

— Что это?

— Абрикосовые косточки и сахарный сироп.

— Моё любимое лакомство, — подала голос Лейза. — У марципана пресно-сладкий вкус, а у персипана кисло-сладкий.

Янара надкусила шарик.

— Ну как? — поинтересовалась Лейза.

— Вкусно, но много не съешь.

К королевскому столу, стоящему на возвышении, приблизился молодой человек. На подбородке курчавился пушок первой бороды. Русые волосы спадали на плечи лёгкой волной.

Прижимая к груди лютню, юноша галантно поклонился:

— Ваше величество! Меня зовут Тиер. Я бродячий менестрель.

— Бродячий? — насторожилась Лейза. — Я велела привести потомственных оседлых артистов. Выходит, ты обманул кастеляна.

— Я прибыл в столицу недавно и сразу почувствовал себя как дома.

Рэн дал знак гвардейцам:

— Выведите бродягу из замка и накажите сотней плетей.

Косясь на воинов, идущих по проходу между столами, Тиер протараторил:

— Я надеялся, что мои песни придутся вам по душе, мой король, и вы назначите меня своим придворным менестрелем.

Рэн жестом остановил гвардейцев:

— Смелое заявление. Тебе придётся меня удивить. Что будешь петь?

— Сейчас — ничего. Моё пение вы услышите, когда я сочиню канцону о любви рыцаря к замужней даме.

— Ты точно менестрель? — нахмурился Рэн.

Держа лютню под мышкой, Тиер одёрнул длинную суконную куртку, подпоясанную обрывком верёвки, и вытянулся по струнке:

— Точно.

— Трубадуры знают, что честь замужней дамы порочить нельзя. Они рассказывают о жизни простого люда.

— Эта канцона о целомудренной любви, — заверил Тиер. — Мне осталось сочинить всего несколько строф и придумать мелодию.

— Когда придумаешь, тогда и приходи.

— Но я уже пришёл. Не уходить же несолоно хлебавши.

— Так ты ещё и шут! — рассмеялся Рэн. Откинулся на спинку кресла и обвёл зал рукой. — Выбирай любое место. Садись за стол, выпей, поешь. — Пощёлкал пальцами. — Поставьте перед менестрелем солонку.

Дворяне принялись зубоскалить по поводу яда, который не отличишь от соли.

Тиер оглянулся. Покивал мужам, добродушно улыбаясь:

— Ну да, ну да, смешно. — Посмотрел с хитрецой на Рэна. — Разрешите мне сыграть с вашими гостями в весёлую игру. Она покажет, кто из них самый умный… или остроумный.

— Чем наградишь победителя?

— Кубком, в который вы лично нальёте вина.

Рэн почесал гладко выбритую щёку:

— Какое-никакое, а разнообразие. — Обратился к дворянам. — Играем?

— Играем, — прозвучало в ответ.

Тиер пощипал струны лютни, извлекая чарующие звуки:

— Первый вопрос. Что портит бочку мёда?

— Ложка дёгтя, тупица! — крикнул кто-то из гостей и запустил в него костью.

Менестрель ловко отбил кость лютней. Вытер инструмент рукавом:

— Следующее задание. Закончите фразу: «Чем чище совесть…»

— Тем крепче сон, — ответил один из сановников. — Ещё раз скажешь банальщину, и я запущу в тебя фазаном.

— Ладно, ладно, успокойтесь, — потряс рукой Тиер. — Это была разминка. Теперь начинается настоящая игра. Что самое лёгкое в мире?

«Пыль… Пух… Пар… Воздух… Облака…»

Гости выкрикивали слова — менестрель молчал. Наконец дворяне утихли.

— Ну и какой ответ правильный? — спросил Рэн.

Тиер пожал плечами:

— Не знаю. Вам решать, мой король.

— Ах ты ж! — Рэн с наигранным видом погрозил ножом. — Решил проверить моё остроумие?

— Вам надо выбрать победителя. И всего-то. Если вас никто не впечатлил, так и скажите.

— Сэр Ардий! Приз достаётся вам. — Рэн наполнил кубок. — Никогда бы не подумал, что самое лёгкое — это тень. И ведь правда! Тень замка огромная, но она ничего не весит.

Менестрель отнёс бокал победителю, вернулся к королевскому столу и вновь коснулся струн лютни; они зазвенели под проворными пальцами.

— Что могущественнее меча?

«Молот… Секира… Таран… Требушет… Слово…»

— Выбираю «слово»! — Рэн налил вина в бокал. — Хранитель грамот! Приз ваш. — Цокнул языком. — А мне игра нравится.

Довольно улыбаясь, Тиер отнёс кубок Хранителю и извлёк из лютни приятные слуху звуки:

— Чем длиннее язык болтуна…

— Тем короче жизнь, — выпалила Лейза.

Рэн наклонился, чтобы увидеть мать, сидящую за Янарой, и поаплодировал:

— Браво, миледи!

Она протянула чашу:

— Всегда мечтала, чтобы за мной поухаживал король.

Тиер давал задания, постепенно их усложняя. Гости старались перещеголять друг друга в остроумии и бурно обсуждали каждый ответ. Дурашливая на первый взгляд игра выявляла из толпы людей, способных мыслить оригинально.

Не смея побороть робость, Янара в уме заканчивала фразы и радовалась, когда её вариант казался ей самым удачным. Украдкой посматривала на Рэна, открывая для себя доселе неведомые черты характера супруга. Оказывается, он азартный человек с хорошим чувством юмора.

Менестрель вытер со лба пот:

— Заморился. Последняя фраза. Чем выше дерево…

«Тем крепче ствол… Тем глубже корни… Тем больше света… Тем больнее падать…»

Дворяне выкрикивали варианты, пока не выдохлись. Рэн наполнил кубок, покрутил его в руке, оценивая в уме ответы.

Янара не выдержала:

— Чем выше дерево, тем ближе к молнии.

Рэн посмотрел на неё удивлённо и обратился к залу:

— Выношу на всеобщее голосование.

Лорд Айвиль, сидевший весь пир молча, поднял руку:

— Фраза с молнией самая меткая.

— Я тоже так думаю, — отозвался сэр Ардий.

— Ответ с намёком, — подал голос Хранитель королевской печати.

— Молния обычно попадает в высокие деревья, — откликнулся темноволосый дворянин, поглаживая курчавую бороду. — В Шамидане их пятьдесят. Как бы уберечься?

Он говорит о великих лордах, догадалась Янара. Странно, что именно так трактуют её слова. Она не