мало-мальски богатые кого-то подкармливают. Кто больницу, кто дом престарелых, кто наркологическую клинику. И все тайно. Моя одноклассница по пятницам возит в государственный детсад ящики фруктов и сладостей. Боится, муж узнает, смеяться будет. И эти люди – краеугольный камень нашего будущего!

– Я тоже бедных за так лечу, но не думала, что и остальные…

– Знаете, Валентина, у нового русского довольно понятный ряд. Первая стадия – парк машин, вторая стадия – путешествие в Антарктиду, третья стадия – покупка предметов искусства, четвёртая стадия – благотворительность. Короче, по пирамиде Маслоу. Хотя, конечно, многие застревают на первой стадии «потреб…ства».

– По пирамиде? – не поняла Валя, пропустив мимо ушей матерный новояз.

– Один великий психолог сформулировал человеческие потребности в виде пирамиды. Снизу вверх пирамида сужается. Снизу физиологические потребности, потом безопасность, потом любовь, потом уважение, познание, эстетика, и на самом верху потребность в личностном росте, – перечислил Лев Андронович лекторским голосом.

– А как застревающих научить расти? – с надеждой спросила Валя.

– Такой технологии пока не придумано! – засмеялся он. – Но справимся и теми, кто сам растёт. Я же вам всем ещё в университете говорил на основании астрологических карт – будущее планеты зависит от России. Эра Водолея изменит всё и всех.

Валя шла от него лёгкой пружинистой походкой, словно промыли мозги, кости, кровеносные сосуды. И вернули из темноты в предновогоднюю зимнюю Москву, припорошившую снегом и дыры, и трещины в асфальте, и мусор на месте урн, ликвидированных из-за терактов. Не надвинула шапку и не надела тёмные очки, а улыбалась в ответ на улыбки прохожих и готова была всех расцеловать.

– Всё, Вика! – закричала Валя, зайдя на порог дома. – Начинаем готовиться к Новому году!

– Слава богу, доча! – всплеснула руками мать. – А то прям сохла с какой печали. Думала, глазит кто, святую воду в суп подливала! По телевизору-то за раз порчу навести, глаз-то стока завистливых!

К Новому году вылизали квартиру, вычесали Шарика, мать закупилась на Черёмушкинском рынке. С утра тридцать первого начали резать салаты. Каждая тайно готовила двум другим подарки. Мать всё спрашивала про Свена, а Вика подтрунивала:

– Шведам религия Деда Мороза запрещает. У них, бабуль, всё иначе, бабы священниками работают.

Валя стеснялась спросить Вику про Михаила, но та сама объявила:

– Папке назначим с восьми до десяти. Чётко, как в посольстве.

Михаил неделю назад принёс ёлку с залысинами, Вика ужасно радовалась и старательно украсила её Сониными старинными игрушками.

– С Мишей посидим, потом бабьим царством к телевизору, – радостно спланировала мать.

Хотя Михаил был тише воды и ниже травы, присутствие мужчины в застолье до сих пор ассоциировалось у неё с пьянкой и мордобоем.

Валя решила сделать порядок в визитках, которые теперь совали каждую минуту. Достала из коробки кипу, начала раскладывать на нужные и ненужные. Стилистов, косметологов, дизайнеров и модельеров, полагающих, что у неё куча денег, сразу отнесла в мусорное ведро.

Особенно развеселила известная меховая дизайнерша, подбежавшая в Останкине:

– Просто вижу вас в одной своей модели! Сделаю задёшево, тысяч за пятьдесят долларов! Такая скидка только для вас!

– Надо тебе в новом году научиться делать приличный автограф, – предложила Вика. – Расписываешься как курица лапой. Какой-то «Леб» и каля-маля купил коня! Фамилию целиком пиши, это твой имидж. Вот фломастеры, валяй, а я буду отметки ставить.

Через полтора часа сошлись на размашистой «Лебедевой» с хвостом и начали готовить стол. Постоянно звонил телефон, и Валя в честь праздника снимала трубку. Поздравляли знакомые и незнакомые, Валя машинально благодарила. Последним позвонил детский голос, попросил Валентину Лебедеву:

– Здравствуйте! Я – Алина. Мне очень важно ваше мнение.

– По какому поводу? – удивилась Валя.

– Понимаете, я в десятом классе. Беременность три месяца, а он… не хочет жениться. Маме сказать боюсь, папы нет, – она заревела в трубку. – А другой парень готов сказать, что это его ребёнок… Но я его не люблю. Понимаете?

– Понимаю.

– Мне важно, что вы скажете! Аборт или выходить за второго?

– Выходить за второго, а жизнь сама всё причешет. Я вот сделала аборт и больше не родила, – грустно сказала Валя.

– Правда?

– Правда. А где ты взяла мой телефон?

– В школьном туалете на заколки выменяла.

– Послушайся меня, пожалуйста! Будут проблемы с мамой, звони, я с ней поговорю!

– Ой, вы золотая какая!…

Проходя в кухню, Валя увидела в материной комнате на столе визитки, выброшенные в мусор:

– Ма, это не нужно!

– Люди старались, делали. Буковки золотом переливаются. Тебе не нужно, а мне нужно, – проворчала мать.

Позвонила сестрёнка первого мужа, Юрика, Леночка. Она уже была не юная девочка, а мать троих погодков, торгующая на рынке «ножками Буша», чтоб вытянуть семью. Рассказала, как они гордятся, видя Валю по телевизору.

Отец её допился до инсульта, муж недолго сидел за разбой по пьянке, а Юрик теперь женат на малярше, у них сынок, но по вечерам вместе с женой выпивают. Всё это звучало даже не с другой планеты, а из другой галактики.

– Леночка, приезжай в гости. Может, деньгами помочь? – предложила Валя.

– Деньги есть. На холоде стоять тяжко, но цвет лица как на курорте. Главное, жизни культурной нет, как обезьяна в джунглях. Платья надеть некуда. Вот бы к тебе на передачу сходить. И мама просилась.

– Конечно, на следующую же съёмку позову, – обрадовалась Валя.

– Нашла кого звать-то! – запротестовала мать. – Забыла, что свекруха на тебя на суде кидалась, ровно собака с конуры!

Под Новый год сперва ненадолго пришёл чопорный Михаил с тортом и мандаринами. К ночи приехала Юлия Измайловна, уселись вчетвером за стол слушать поздравление Ельцина. Он выглядел бодрячком, и шутка Ады, что запишут сказанный им алфавит и склеят из него поздравление, не подтвердилась. Чокнулись шампанским. После боя курантов чокнулись ещё раз.

– Отстой, а не презик, лучше б оркестром подирижировал, как в Германии, – раскритиковала Вика.

– Не Олег Попов, – возразила мать. – А что в Германии выпимши был, то американцы специально подпоили.

– Вольна не согласиться, никто его насильно не подпаивает, – заметила Юлия Измайловна.

– Бабуль, а когда ложками по башке лысого юзал, тоже америкосы подпоили? – не унималась Вика.

– Не лысого, а президента Киргизии Аскара Акаева, – уточнила Юлия Измайловна. – Между прочим, академика!!

Начался «Голубой огонёк» под названием «Старые песни о главном», где звёзды, ряженные в среднеарифметическую советскую одежду, кривлялись в рамках глупейшего сценария и неожиданно начинали петь, как в индийском кино. Когда пели, получалось неплохо, но когда кривлялись, было невыносимо.

Под исполняемую Лещенко песню «Почему ж ты мне не встретилась, юная, нежная» у Вали защемило сердце. Она слышала её в родном городке в исполнении Марка Бернеса, не испытывая никаких эмоций, но когда эту песню на ухо спел Горяев, заплакала, потому