плен командования Восточного фронта и 9-й армии. Это просто невероятно. Дайте отгадаю — опять пришельцы?

Гинденбург грустно вздохнул и ответил.

— Они.

— Я примерно в курсе, что с вами произошло, было проведено тщательное расследование, но в общих чертах. Может проясните ситуацию? Вы добрались до станции Торн, началась бомбардировка и ваш поезд успел выскочить, перед тем как станция была окончательно уничтожена.

Генерал пожал плечами.

— Это была ловушка. Они специально не бомбили Торн и штаб 9-й армии и ждали, когда кто-то из высшего руководства туда прибудет с инспекцией. Мы то считали, что их аэропланы просто не могут по дальности долететь, а реально они нас просто опять перехитрили.

— Но вы же вырвались с горящей станции, чудом спаслись.

— Спектакль. Их аэропланы специально бомбили так, чтоб вызвать панику, создать видимость опасности и не повредить мой поезд. Во время очередного взрыва в поезд прибежали вроде как офицер и солдаты из комендантской роты, но реально это были переодетые новороссы. Они помогли вывести поезд с горящей станции, потом хладнокровно перестреляли адъютантов, охранников, телеграфистов из необычного тихого оружия. Потом появились головорезы в пятнистом. Нас посадили в летающие машины, надели на головы мешки и отвезли на их базу под Плоцком.

— Да. Мне так и доложили. Поезд, где не было ни одного живого свидетеля и даже раненные были добиты выстрелами в голову, был найден чуть ли не в открытом поле. Надеюсь рано или поздно они заплатят за это зверство.

— Не стоит, экселенц. Поверьте, с новороссами это не пройдет, и они потом снова наведаются в гости и тогда жертв будет еще больше.

Он сделал паузу, глядя на изумленное лицо кайзера и опять глубокого вздохнув, продолжил:

— Я сам потом спросил об этом генерала Оргулова, когда появилась возможность пообщаться лично, да и сам видел, как это все происходило. Новороссы не звери, не упиваются убийствами, это всего лишь солдаты, хорошо обученные, с огромным боевым опытом воины. Все происходящее больше походило на работу механизмов: они должны были уничтожить охрану поезда, поэтому, по их логике, оставить кого-то в живых и получить выстрел в спину — не разумно. Просто они, так же, как и мы, немцы, слишком рациональны, чем, не смотря на то что мы враги, сильно импонируют.

— Хм. В первый раз слышу такую оценку. Я думаю, в свете последних событий, в ваших словах есть смысл. Хорошо, Пауль, что было дальше? По подробнее, а то уже ходят какие-то не совсем хорошие слухи, и ваши недоброжелатели пытаются вас обвинить чуть ли не в открытом предательстве.

— Хм, — возмущенно фыркнул генерал, но быстро взял себя в руки, осознавая перед кем он сидит, и что такое поведение неприемлемо.

— Извините, экселенц. Последние дни были очень нервными.

— Я вас понимаю, но жду подробностей и, конечно ваши выводы и впечатления о пришельцах.

Гинденбург опять вздохнул.

— Нам нет смысла с ними воевать.

— Почему?

— Мы однозначно проиграем.

Кайзер откинулся на спинку стула, не то что бы с неприязнью смотря на одного из самых талантливых генералов Германии, но толика разочарования была в его взгляде, и генерал это ощутил, но никак не отреагировал, сейчас роль кайзера, казалась не настолько важной в свете открывшихся фактов.

— Я был у них в штабе, под Плоцком, только меня одного туда пустили и дали некоторое время понаблюдать, как они работают. Чуть позже, но я все же понял, что именно до меня хотели довести.

— И что же?

— Они воюют совершенно на другом уровне. Их сила не столько в мощи оружия и обученности солдат, а в том, как они ими управляют. Мне передавали результаты допроса пленных, перед тем как я выехал в Торн. Пришельцы в первую очередь направили во все штабы, начиная с полка и выше своих делегатов связи со специальными приборами связи. Все что происходило на фронте, даже на уровне батальонов и рот, тут же фиксировалось и мгновенно отправлялось в штаб. Я видел огромный светящийся экран, на котором отображалась оперативная обстановка, может с запозданием в одну-две минуты. Представляете, ваше превосходительство, одна-две минуты и командующий фронта уже все знает, как знают и в штабах армий, корпусов, дивизий и так же быстро уходит распоряжение, допустим, на артиллерийскую поддержку. К тому же, и это тоже подтверждают свидетели, у них в наличии какие-то маленькие летающие аппараты, чем-то напоминающие больших стрекоз, и они были чем-то вроде глаз пришельцев. Как только эти бестии появлялись над головами, причем достаточно высоко, чтоб их не сбили ружейным огнем, сразу начинался фантастически точный артиллерийский обстрел. Очень много фактов, подтверждающих сказанное, очень. Они сразу уничтожают штабы и артиллерию, и уже потом, методично и спокойно выбивают пехоту, как тараканов. Русским солдатам оставалось просто пройти вперед подавить остатки сопротивления и собирать трофеи.

— Вы думаете, вам специально все это показали?

— Уверен. И еще один момент, привлекший мое внимание. Когда мы вышли из бетонного подземного штаба и наблюдали как в небо поднимаются боевые бронированные аэропланы, они их называют штурмовиками, я заметил, что это очень серьезное и опасное оружием. Но генерал Оргулов только рассмеялся. Я его спросил, что его так развеселило и он признался, что все то необычное и очень эффективное оружие, которое они используют против нас, старый и давно списанный хлам.

Кайзер аж подпрыгнул.

— Как такое может быть?

— По вооружению они нас очень сильно обогнали, а те аэропланы, бронированные машины на гусеницах, у них уже лет как восемьдесят сняты с вооружения. Он пояснил, чтобы нас стереть в порошок и этого хватит, и даже если нам повезет что-то захватить, и мы это попытаемся изучить и повторить на наших заводах, то будем копировать примитивное и давно устаревшее оружием. Хотя новороссы уже активно обучают русские войска пользоваться этой техникой. И что немаловажно потом за нужные им товары и продовольствие с удовольствием сплавят весь этот старый хлам, валяющийся на складах мобилизационного резерва.

— А настоящее оружие они показали в Константинополе?

— Да, именно так — настоящую мощь, они показали в Константинополе и это был всего лишь ОДИН фронтовой бомбардировщик, который может преодолеть любую систему противовоздушной обороны и сбросить с недостижимой высоты высокоточную самонаводящуюся бомбу огромной мощности на любую цель. Это был намек нам и султану.

Кайзер, в раздражении скривился, но сдержал себя и ненадолго задумался и, по прошествии минуты, опять спросил.

— Что было дальше? Что они хотят? — хотя в голосе его явственно слышались паника и недоумение.

— Меня и остальных генералов посадили в кузов большого грузовика и куда-то