— Если ты не хочешь говорить об охотниках сейчас, мы не будем, но мы еще не закончили сегодняшнюю встречу. Видишь ли, я послал человека, чтобы поймать тебя. Он застрелил Халима Бендари, а кто-то другой застрелил его водителя. С тех пор я его не видел и ничего о нем не слышал. Ты случайно не знаешь, где он?

— Попробуй поискать… в моей заднице.

Он открыл рот… и щелкнул выключателем.

Кресло сотрясалось от моих содроганий, боль была невыносимой, раздирающей и разрывающей душу. Келли собирался убить меня. Как он мог не сделать этого? Через некоторое время даже моя кожа начала вибрировать, и это не прекратилось, когда он выключил аппарат. Мои кости казались хрупкими, как будто могли сломаться в любую секунду. Легкие были заполнены не воздухом, а стеклом. Каждый вдох напоминал агонию.

Я… пришла в себя, когда Келли погладил меня по щеке. Должно быть, я потеряла сознание.

— На сегодня достаточно, — сказал он со вздохом. — Мы продолжим завтра. Надеюсь, ты будешь в более приятном настроении.

Я думаю, он переборщил, даже для самого себя.

— Лазанья. Спагетти. Чесночный хлеб.

Он нахмурился.

— Я не хочу этого делать, но пристегну твою подругу Кэт к этому креслу. И заставлю тебя смотреть, как она будет мучиться. Ты начнешь говорить, прежде чем я введу первую иглу?

«Монстр!» Я оскалилась, так сильно желая сделать больше.

Он убрал мокрые волосы с моего лба, зная, что достиг меня на том уровне, на котором не смогла бы машина.

— Завтра мы снова побеседуем. Если ты подведешь себя, как сегодня, я воспользуюсь уже больной Кэтрин Паркер.

Он знал. Он знал, что она больна, и все равно собирался ее использовать.

Я не могла стоять, и меня пришлось отнести обратно в камеру. Я хотела заверить Кэт и Рив, что со мной все в порядке, но в тот момент, когда охранники бросили меня на пол, меня поглотила тьма.

* * *

— …очень жаль, — сказал мужчина. Я узнала его голос. Он разозлил меня. Я разозлилась настолько, что заставила себя выйти из глубокого сна, единственного, что мешало мне чувствовать боль, все еще остававшуюся в моем теле.

Я моргнула, посмотрела глазами, остекленевшими от пережитого напряжения. Итан стоял возле нашей камеры, умоляя Рив простить его за ту роль, которую он сыграл в нашем пленении.

Гнев усилился, придав мне сил. Рыча, как животное, в которое я, возможно, превращаюсь, я бросилась на решетку. Я потянулась к Итану, намереваясь задушить… и смеяться при этом.

Он отпрянул назад, за пределы моей досягаемости.

Двое из лабораторных халатов бросились к нему, скорее всего, чтобы защитить и оградить его, но он поднял руку, и они остановились, быстро вернувшись на свои места. Он поправил воротник своего свитера, сохраняя достаточное расстояние между нами, чтобы предотвратить повторение того, что только что произошло.

— Ты сделал это, — крикнула я, удивляясь звуку своего голоса. Я кричала, но слышен был только шепот. — Я убью тебя. Я убью тебя так, что ты будешь мучиться.

— Позвольте мне все объяснить, — сказал он с таким же измученным выражением лица, как и голос. — Пожалуйста.

— Поберегите слова. Этому нет объяснений.

Его взгляд на секунду скользнул к Рив, словно ища какой-то поддержки.

— Человек, который управляет этим местом, — мой отец. Он проработал в «Аниме» двадцать лет и в конце концов был выдвинут на одну из высших должностей.

Семейное наследие. Как мило.

— Я вырежу твои глаза, чтобы ты больше никогда так не делал! Это ты был в лесу той ночью, шпионил за Триной и Лукасом.

Итан опустил голову. От стыда? Он кивнул.

— Мы с отцом не можем позволить себе ошибку, если хотим, чтобы моя сестра выжила. Поэтому мы хотели, чтобы все было под контролем. Вот почему он послал меня к Рив и почему я согласился. Вот почему он послал Джастина к охотникам.

— Ты использовал меня, — тихо сказала Рив. — И ты думаешь, что я прощу тебя и забуду обо всем, что ты сделал?

Вспомнив о ее присутствии, я повернулась к ней. Я ждала, что ее запах ударит в меня, вскружит голову, но встретила лишь мягкое дуновение дорогих духов, вероятно, впитавшихся в ее кожу. Темные желания были подавлены.

Я ободряюще сжала ее руку, и она слабо улыбнулась мне в знак благодарности.

— Я не использовал тебя, — сказал Итан, покачав головой. — То есть, сначала да, использовал, но даже тогда ты мне нравилась. Чем больше времени я проводил с тобой, тем сильнее я пропадал. Ты не должна была пострадать.

— С твоим отцом все становятся расходным материалом, — горячо сказала я. — Ты должен был это знать.

Итан поднял подбородок. Не обращая на меня внимания, он сказал:

— Я люблю тебя, Рив. Я никогда не лгал об этом.

Она подняла подбородок, и я поняла, что ее упрямство вот-вот даст о себе знать.

— Я никогда не говорила тебе эти три слова, потому что не чувствовала того же самого. И до сих пор не чувствую.

Он закрыл глаза, тяжело вздохнув.

— Мне все равно. Думаю, что люблю тебя достаточно за нас обоих. Я не позволю им сделать с тобой что-нибудь еще.

— Как будто ты сможешь их остановить. Они уже морят нас голодом. И однажды, когда я перестану быть полезной… — или умру — …твой отец убьет ее, и ты это знаешь. — Я знала, что пугаю ее, но считала, что результат того стоит. Если Итан опасается за ее жизнь, он может помочь нам сбежать. Не имело большого значения, получена еда с его помощью или нет. — Она слишком много знает, слишком много видела.

— Нет, — сказал он, снова покачав головой.

— Да.

— Я поговорю со своим отцом.

— И ты поверишь всему, что он скажет? Ты поверишь человеку, который уже предал тебя и запер девушку, которую ты любишь?

Итан открыл рот, но тут же закрыл его, и я знала, что он пытается придумать ответ. Но не найдя его, он повернулся и вышел из лаборатории.

— Скатертью дорога, — пробормотала Кэт.

Я повернулась и увидела ее на том же месте, которое она занимала последние несколько часов. Ее кожа была бледной… слишком бледной… а тело дрожало. Ее глаза были остекленевшими, как будто она испытывала сильную боль.

— Кэт, — сказала Рив, обеспокоенная.

— Я выгляжу ужасно, знаю. У меня не здоровые почки. Прости, что тебе не говорила.

— Что? — Рив бросилась к ней.

— Что я могу сделать? — спросила я.

— Я в порядке, — заверила она меня. — Правда. Я просто