Я уставилась на Филли, авторитетно примостившуюся на краешке кресла, в кашемировом пальто и шелковом шарфике. Глаза ее пылали, щеки горели от праведного негодования.

– Ты сказала «она ее вытащит», – тихо проговорила я. – Ты же понимаешь, что я этого не делала?

– Конечно не делала, дорогая, – успокоила меня Филли, – это всего лишь оборот речи. Я просто хотела сказать, что она докопается до истины.

– И естественно, я приказала Тому приехать, – всхлипнув, заявила мамочка.

– О нет, мам, только не это!

– О да, у нас же семейный кризис! Мы все должны собраться вместе и встретить их в штыки! Нам нужен настоящий мужчина в доме, теперь, когда Гарри умер. Том знает, что делать. – (Интересно, а папа с Майлзом не подпадают под определение настоящих мужчин? Как ловко она их кастрировала.) – Его не было в офисе, когда я позвонила, – продолжала мамочка, промокая глаза платочком, – вероятно, он уехал на съемки, но очень милая девушка приняла мое сообщение – наверное, его персональный ассистент. Такая вежливая, прелесть. Я объяснила, что его младшей сестренке предъявили обвинение в убийстве и дела совсем плохи, и она ответила, что он наверняка захочет сразу прилететь…

– Я заварю чай, – торопливо произнесла Филли и направилась к двери.

– Я тебе помогу, – сказала я, поспешив за ней на кухню. Кухня была пуста; видимо, Марта с детьми пошли наверх.

– Филли, как же так, все вдруг рушится на глазах! – глухо проговорила я, медленно опустившись на табуретку. – Все вокруг меня рассыпается, как карточный домик, и почему-то мне кажется… что это я во всем виновата. – Я зарылась головой в ладони. Но сейчас все в порядке, – торопливо добавила она, – он совершенно здоров. Они оставили его на ночь для обследования, и все.

– Не говори глупостей, ни в чем ты не виновата! – Она схватила меня за руки и отдернула их от лица. – Ты не должна так думать, Рози, все будет хорошо! Папа сейчас отлично себя чувствует, и мы уладим твою проблему, обещаю. Честно, Джиллиан Картрайт – замечательный адвокат по уголовным делам, и она…

– Меня вытащит. Да, я знаю. – Я подняла голову. – Филли, ты думаешь, что я его убила, да?

– Не будь идиоткой! Конечно, нет!

– Думаешь, думаешь, я вижу. Ты считаешь, раз он был толстым мерзким алкоголиком и не давал мне развода, я его и прихлопнула.

– Нет! Нет, я…

– О да, ты не винишь меня, потому что если бы ты имела несчастье быть замужем за такой же свиньей, ты бы поступила так же, но ты явно считаешь, что я его убила, не так ли?

– Я просто считаю, – начала она тихим голосом. Остановилась, облизнула губы и заговорила снова: – Я просто считаю, Рози, что тебе пора прекращать сидеть и ничего не делать. Хватит ждать, пока меч обрушится на твою голову: ты должна что-то предпринять! Господи, этот допрос был уже давно, а ты никому ничего не рассказала, даже своим близким, сама посуди! Твое убогое бездействие и стремление спрятаться – все равно что признание своей вины!

– А Элис считает, что я должна вести себя тихо, – медленно проговорила я. – Она говорит…

– Ах, Элис! – Филли сердито, отчаянно ударила руками о стол. – Ей-то откуда знать? Да в ее богемной маленькой головке нет ни единой мозговой клетки! Она только и умеет помешивать коричневый рис да вязать куколок из экологически чистого овса! Да она не знает, в чем разница между адвокатом обвинения и смягчением наказания; надень ей на голову бумажный пакет, она и то задохнется, не говоря уж об обвинении в убийстве!

– Элис – моя лучшая подруга, – взорвалась я, – и то, что она не заканчивала Оксбридж, вовсе не значит, что она тупая! Не знаю, почему ты всегда так высокомерно к ней относилась, Филли; просто она тебе никогда не нравилась, а если хочешь знать, она мне очень помогла!

– Я бы тоже тебе очень помогла, если бы ты мне позвонила! Одно дело помогать, ничего не делая, и совсем другое – притащиться сюда, когда уже поздно, и вытягивать из тебя признание клещами! Именно этим мы сейчас и занимаемся!

– Вам нужна помощь, девочки? – В кухню заглянул Майлз. – Может, я отнесу поднос?

– Ради бога, прекрати называть нас «девочками» и делать вид, будто мы Дюймовочки какие! Мы можем и сами принести поднос, и руки у нас не оторвутся!

Она выговорила эти слова с такой ненавистью, что я прямо-таки оторопела.

– Извини.

Майлз торопливо удалился, скорее всего, испуганно схватившись за яйца. Повисла тишина.

– Грубовато ты с ним, тебе не кажется?

– О, он уже у меня в заднице сидит, – злобно прошипела она. – Воображает себя долбаным мачо, бродит целый день по ферме с ружьем под мышкой, стреляет в куропаток, а потом появляется на пороге кухни, потирает руки и говорит: м-м-м, как вкусно пахнет! Мне хочется расквасить ему нос! Меня уже тошнит от всего этого, Рози. Я больше не собираюсь изображать из себя домашнюю безропотную женушку, лишь чтобы потакать его сексистской шовинистской гордыне!

Филли с чувством брякнула чашки на поднос и вышла вон из кухни. Я последовала за ней немного погодя. Пусть там успеют обсудить мои дела без меня. Я там – явно лишняя…

– Извините, ребята, но мне пора, – бодро сказала я, войдя в холл. – Марта должна забрать отца из больницы, это его первая ночь дома, так что мне придется переночевать здесь. Я должна искупать детей.

– То есть… мы уже уходим? – удивленно спросила мамочка.

– Можете допить чай, – милостиво разрешила я. – Не торопитесь. – Я пошла к лестнице, благодаря Бога за удобный повод отделаться от родственников. – О да, не забудьте захлопнуть входную дверь перед уходом, ладно? – крикнула я через плечо, давая прозрачный намек.

– Но мы так ничего и не обсудили, – запротестовала Филли, появившись у подножия лестницы. – Я хотела отправить копию записи твоего допроса Джиллиан, чтобы завтра утром она уже лежала у нее на столе!

– Боюсь, это невозможно, Фил. Мы не успеем с вечерней почтой.

– Пошли по факсу.

– С тобой лучше не спорить, да?

Повисла напряженная тишина. Майлз сдавленно хихикнул.

– Нет! – сердито воскликнула Филли, чувствуя, что я намеренно упираюсь. – Воспользуйся факсом. У Джосса наверняка он есть.

– О. – Я улыбнулась. – Да, есть. Конечно.

– Послушай, Рози, в чем дело? Разве ты не хочешь, чтобы я тебе помогала?

Я остановилась и обернулась, посмотрев на нее. Она стояла у подножия лестницы. Ее щеки порозовели, глаза сверкали от негодования. У нее был обиженный вид: мой отказ использовать ее интеллектуальные способности, а также связи в высших эшелонах явно ее уязвил. Но мне было все равно, сестра она мне или нет: мне не нужна была помощь человека, который в меня не верит.

– Не сейчас, – честно призналась я. – Уверена, наступит час, когда я буду умолять тебя выручить меня, Фил, но пока позволь мне сделать все по-своему, ладно?