«Все. Дело сделано. Теперь нужно ждать реакции русских».

Секунды тянулись как вечность. «Полар сентинел» накренилась в крутом повороте на новый курс. Перри до боли сжал кулаки в тревожном ожидании.

— Шум вентиляции на «Драконе» прекратился, — шепотом доложил гидроакустик.

Их сигнал услышан.

— Сэр! — послышался шепот оператора гидрофона. — Я слышу посторонние шумы, издаваемые другим источником, — сказал он, показывая на наушники.

«Другой источник?» Перри поспешил к оператору:

— Где он находится?

Акустик поднял глаза к потолку:

— Прямо над нами, сэр.

Перри жестом попросил передать ему наушники. В них раздавался звук, похожий на медленный бой барабанов… Нескольких барабанов… Ритм их постепенно нарастал, звук становился громче.

Перри когда-то служил гидроакустиком на подлодке, и теперь ему не стоило особого труда распознать источник шума, доносящегося с поверхности.

— Вращающиеся лопасти, — прошептал он. Оператор гидрофона утвердительно кивнул:

— В воздухе два вертолета.

14 часов 56 минут

На борту «Дракона»

Миковский в это же время получил похожую информацию от своих гидроакустиков. Только что их лодку облучил короткий импульс гидролокатора. Кто-то преднамеренно давал им понять, что в глубинах океана их ожидает неприятный сюрприз. А теперь еще эта угроза с воздуха.

«Дракон» оказался в ловушке, зажатый во льдах сверху и снизу.

Миковский не сомневался, что оружейные системы подлодки противника уже захватили цель и готовы в любой момент выпустить торпеды по «Дракону». То, что этого до сих пор не произошло, говорило лишь об одном — гидролокаторный импульс был последним предупреждением.

«Не двигайтесь, иначе ваша лодка взлетит на воздух». Спорить не имело смысла. Скрыться «Дракону» некуда. Окруженная со всех сторон льдом, подлодка потеряла свободу маневра. Даже гидролокатор сейчас бесполезен. На поверхности полыньи его эффективность минимальна.

Но главная опасность заключалась не в этом.

Миковский наблюдал за экраном радиолокатора, склонившись над плечом своего помощника. Два вертолета приближались к подлодке, держась у самой поверхности льда. Снежная буря и магнитные вихри затрудняли видимость и создавали серьезные помехи для приборов. Захватить цель или просто рассмотреть вертолеты на значительном расстоянии в таких условиях было невозможно.

— Они идут низко, скрываясь за цепью торосов, — предупредил Григорий.

— Фиксирую пуск ракеты, — прокричал гидроакустик со своего поста.

— Черт! — Миковский взглянул на мониторы камер внешнего обзора. Сквозь плотную снежную пелену виднелись лишь смутные очертания ледяных торосов, окружающих полынью. — Активировать систему радиоэлектронного подавления. Выбросить дипольные отражатели!

Нет ничего хуже, чем попасть под удар противника на поверхности. Миковский предпочел бы сейчас оказаться на дне глубокой океанской впадины… Вот там-то они и скроются… Плевать на то, что под водой их тоже ожидает какой-то неизвестный враг. На глубине шансов на выживание у «Дракона» было значительно больше.

— Заполнить цистерны главного балласта! — скомандовал он Григорию. — Экстренное погружение!

— Понял. Выполняю.

По «Дракону» эхом прокатился вой сирены. Подлодка задрожала от напора воды, стремительно заполняющей балластные баки.

— Продолжайте выбрасывать отражатели до тех пор, пока лодка не скроется под водой! — скомандовал Миковский операторам поста управления огнем. — Определите, кто там ждет нас на глубине. Мне нужен захват цели и расчет угла атаки сразу после погружения.

Операторы кивками подтвердили получение приказа. Миковский вернулся к экранам мониторов. Из корпуса подлодки в воздух вылетали облака тонко нарезанной фольги. Дипольные отражатели должны были сбить приближавшуюся ракету с курса на цель. К несчастью, порывы ветра уносили обрывки фольги сразу после того, как они оказывались в воздухе. Подлодка по-прежнему оставалась открытой мишенью.

Балластные цистерны наконец заполнились водой, и субмарина стала стремительно погружаться.

Миковский внезапно заметил движение на экране одного из мониторов… На них мчался снежный вихрь.

«Управляемая ракета!»

Попадание казалось неизбежным.

Неожиданно внешние видеокамеры залило водой — и картинка исчезла.

Затем последовал оглушительный взрыв. Подлодка вздрогнула, как будто по ней ударили гигантским молотом. Ударной волной ее накренило, и камеры вновь оказались над водой. Экран монитора заполнился изображением берега полыньи за кормой «Дракона». На глазах у Миковского во льду образовался огромный кратер. Огненный шар повис над водой. Швартовочные тумбы взлетели в воздух.

Ракета промахнулась! Ненамного, но промахнулась! Похоже, отражатели все-таки сработали и отвернули ракету от цели на несколько градусов.

Взрывной волной лодку на мгновение выбросило на поверхность. Качнувшись несколько раз из стороны в сторону, она пришла в равновесие и снова устремилась вниз. Видеокамеры вновь залило потревоженной взрывом водой.

Миковский поблагодарил всех земных и морских богов и собирался уже отойти от мониторов, как вдруг краем глаза заметил появившуюся на одном из экранов тень. Картинка была размытая, но сквозь прозрачную синеву кристально чистой воды казалась поразительно живой.

На противоположном гребне появилась фигура солдата, одетого в белый арктический комбинезон. На плече у него покоилась длинная черная труба, нацеленная прямо в объектив видеокамеры.

«Реактивный гранатомет», — успел подумать Миковский, прежде чем из трубы вырвался язык пламени.

— Приготовиться к удару! — проревел он.

Ракета поразила цель еще до того, когда утихло эхо его крика. Подлодка содрогнулась от взрыва. Уши у Миковского заложило от оглушительного грохота. Бронебойная боеголовка прошила корпус субмарины где-то в районе кормы.

Вода стала быстро заполнять лодку сквозь пробоину. В боевую рубку из входного люка сочился дым. Субмарина, и без того отяжелевшая от набранного балласта, стала медленно крениться на корму. Рулевые боролись с управлением, тщетно пытаясь выровнять судно. Григорий что-то кричал, наклонившись над ними, но в ушах у Миковского стоял металлический звон и он ничего не слышал.

Подлодка продолжала погружаться, задрав нос. Сквозь шум в голове Миковский стал постепенно различать звуки задраиваемых люков. Экипаж пытался изолировать затопленные отсеки.

Крен достиг тридцати градусов. Миковский посмотрел на экран монитора, наклонившись вперед, чтобы удерживать равновесие на покосившемся полу. Нос подлодки торчал из воды, как морда касатки, выпрыгивающей из глубины на поверхность, в то время как затопленную корму неудержимо тянуло вниз.