военное училище — не чудо ли? Тогда был огромный конкурс. Девять человек на одно место. И я, деревенский паренек, побеждаю, а многие городские «хорошисты» сошли с дистанции.

А стихи — разве не Божий промысел? Я писал их с тех пор, как помню себя, как говорится, «отроду». Но поэту нужна оценка. Помню, как в восемнадцать лет со своими опусами я робко пришел в журнал «Нева» и первым человеком, которого я встретил, был великий Всеволод Рождественский. И он меня приветил, одобрил, похвалил. Эта его похвала стала моим поэтическим крещением. Конечно, эта встреча — случайность. Но на его месте мог в тот момент оказаться какой-нибудь заслуженный русофоб (и тогда их было предостаточно), и меня с моими духовными стихами о России могли бы выставить, унизить, отбить охоту к творчеству. Да, многие события можно назвать случайностью, но думаю, что это Господь помогал мне. И других хороших «случайностей» в моей жизни было немало.

Вскоре мы подошли к Екатерининскому каналу. От небесной колокольной симфонии, от разговора, убедившего меня в существовании помощи Божией, я был в приподнятом настроении. И почему-то здесь мы с Борисом Александровичем почти одновременно вспомнили, что в советские времена канал был переименован в честь великих современников и тезки Пушкина — поэта и офицера Александра Сергеевича Грибоедова. Это имя поныне символизирует высшие смыслы — героического служения, верности, любви. На берегу канала Грибоедова, у входа в метро, мы с Борисом Орловым попрощались. Глядя ему вслед, зная его нелегкую военную службу и тяжелейшее писательское служение, я подумал, что, без преувеличения, это достойнейший человек нашего времени. Его имя имеет право на долгую память. К сожалению, мы мало или совсем не ценим творчество и подвиги наших современников, тем более здравствующих. Дай Бог и этому славному сыну России, моему любимому поэту, моему доброму товарищу, человеку высокой нравственности, Борису Орлову с его поэзией, с благородным образом служения Отечеству, остаться высоким примером в веках.