В результате развязанного партией венгерских фашистов террора с 15 октября 1944 до 13 февраля 1945 г. количество евреев в Будапеште сократилось на 105 453 человека. Из примерно 50 тысяч «отданных в аренду» евреев, которых передали немцам для использования на строительстве фортификационных сооружений еще до того, как замкнулось кольцо окружения, примерно 7 тысяч человек попали в советский плен и еще 6 тысяч человек погибли за пределами Будапешта.

У угнанных на принудительные работы и переодетых в военную форму, если они попадали в руки советских властей, было мало шансов избежать лагеря для военнопленных. Даже после окончания осады города советские солдаты хватали людей без суда и следствия.

Большинство сотрудников полиции и жандармерии не желали сотрудничать с боевиками фашистской партии с самого ее создания. Например, руководство партийной милиции в Зугло обратило внимание на то, что ее сотрудники все чаще во второй раз захватывают тех, кто уже когда-то побывал у них в руках. Тогда партийное руководство региона приняло решение, что к ликвидации нежелательных элементов, после того как они доставлены в полицейские участки, должны привлекаться сами полицейские. Первое подобное массовое убийство произошло 12 ноября. Тогда после церемонии открытия партийного штаба состоялась казнь примерно двенадцати узников, убитых на берегу ручья Ракош.

Единственный протест против этих в общем-то беззаконных действий поступил из партийного филиала в Андьяльфёльде. Его руководитель в резкой форме высказался против того, чтобы боевики партийных организаций из других мест оставляли «туши» убитых евреев в его районе, так как «данный факт было бы нелегко объяснить населению». Среди убийц был подросток в возрасте 15 лет, который после войны стал офицером ВВС и попал под арест лишь в 1966 г. вместе со своими сослуживцами после завершения расследования по делу о бывших активистах партии «Скрещенные стрелы». Он со своими товарищами принимал участие в бесчисленном количестве казней, перед которыми приговоренные обычно подвергались изощренным пыткам и издевательствам. В день Рождества только эти активисты расстреляли более 50 человек, а всего они были от 1000 до 1200. Казни проводились на набережной Дуная, в парке Варошлигет, у ручья Ракош, в кузовах грузовиков прямо на ходу, в помещении прачечной в штаб-квартире партии, где допросы узников продолжались до тех пор, пока дренажная система не забилась от свернувшейся крови. Тела обычно оставляли на месте казни для того, чтобы держать население в постоянном состоянии страха. В ноябре на скамейках парка Варошлигет и на улице Стефании скопилось так много мертвых тел, что для того, чтобы их убрать, потребовалось несколько дней.

Практически все активисты партии были обязаны участвовать в пытках и казнях, что являлось так называемой проверкой на лояльность. В таких кровавых акциях участвовали подростки 14–15 лет, а также женщины. Наиболее известными из них являются Вилмош Зальцер 23 лет, а также бывшая медсестра Пирошка Дели. Боевик партии Петер Пал Катона, участвовавший в конвоировании с территории кирпичного завода в Обуде в гетто 1100 человек, лично застрелил 62 пленников. Отец Кун, который организовал несколько массовых казней, признался после осады в 500 убийствах. Его лозунгом всегда было: «Во имя Христа — огонь!»

Примерно 8 тысяч евреев были освобождены от уголовного преследования благодаря своему особому статусу перед законом. Но партия «Скрещенные стрелы» значительно сократила число таких «льготников». 71 человек, награжденные золотой медалью Героя во время Первой мировой войны, попадали под особый статус по распоряжению самого Салаши. Еще пятьсот получили иммунитет по распоряжению министерства внутренних дел.

Уполномоченный Международного Красного Креста сотрудник шведского посольства Карл Иван Даниэльссон был первым, письменно выступившим в защиту евреев после немецкой оккупации Венгрии 19 марта. Позже Рауль Валленберг (еврей по матери. — Ред.), которого направили в Венгрию правительство Швеции, а также комиссия США по делам военных беженцев, стал выдавать этим людям специальные пропуска. Эти документы не имели под собой никакой законной силы и в дальнейшем были задним числом признаны правительством Швеции. Там говорилось, что шведское правительство и представительство Красного Креста в Швеции имеют особую заинтересованность в том, кому выдан подобный документ, то есть это лицо находится под защитой правительства Швеции.

Многие «защитные» документы признавались правительством Стояи и были одобрены новым МИД Венгрии после того, как к власти в стране пришел Ф. Салаши. Несмотря на то что министр иностранных дел Габор Вайна заявил 18 октября, что «не признает ни одно рекомендательное письмо или заграничный паспорт, выданный еврею кем бы то ни было и когда бы то ни было», салашистское правительство под давлением заинтересованных государств все-таки признало 34 800 подобных документов. На самом деле в стране ходило в обращении около 100 тысяч подлинных и поддельных документов, призванных обеспечивать неприкосновенность личности их владельца, и сами посольства старались максимально превысить имеющиеся у них квоты на выдачу подобных бумаг. Валленбергом были разработаны и другие способы спасти жизнь таких людей. В первую очередь это относится к созданию «находившихся под особой охраной домов» и организации снабжения их обитателей продовольствием и другими необходимыми товарами, что часто было сопряжено с риском для жизни. Евреев призывного возраста устраивали в особые «обеспечивающие защиту» компании по трудоустройству, правда, несмотря на это, 29 ноября их погрузили в грузовики, предназначенные для перевозок скота, и передали немцам.

Как и представители Швеции, швейцарский дипломат Карл Лутц, португальский дипломат Карлуш Бранкиньо и папский нунций также выдавали евреям охранные документы. Глава представительства общества Красного Креста Фридрих Борн выдал 1300 удостоверений личности, которые одновременно служили документами, подтверждающими благонадежность данного человека. Секция В общества Красного Креста под руководством преподобного пастора Габора Стехло в рамках акции «Добрый пастырь» организовала 32 детских дома для детей, потерявших родителей, тем самым спасая их от депортации или, того хуже, голодной смерти. Помимо перечисленного, общество Красного Креста взяло под свое попечительство 18 больниц и клиник неотложной медицинской помощи. Посольство Сальвадора распространило среди жителей Будапешта 800 специальных удостоверений о гражданстве, а дипломатическое ведомство Никарагуа — 500 таких документов.

Но самый большой вклад в работу по спасению евреев внес «поверенный в делах Испании» Джорджио Перласка. На самом деле этот человек был гражданином Италии, интернированным 19 марта 1944 г. за антигерманские взгляды. Бежав из заключения, он укрылся в испанском посольстве, где включился в борьбу за спасение жизней. Функционеры венгерской фашистской партии терпимо относились к деятельности посольства, надеясь, что испанский диктатор Франсиско Франко признает режим Ф. Салаши. Однако испанский поверенный в делах Анхель Санс-Брис имел прямо противоположные инструкции. Время от времени он направлял в адрес МИД венгерского правительства ободряющие, но ничего не обещающие заявления, что долгое время вводило чиновников в заблуждение. Таким образом, посольство Испании имело возможность прибегнуть к более активной по сравнению со своими шведскими и швейцарскими коллегами тактике. Оно требовало от правительства партии «Скрещенные стрелы» отчета по каждому случаю проявления жестокости, призывало создать специальные поезда для евреев, имеющих документ о благонадежности, чтобы вывезти их за пределы страны. Здесь прекрасно понимали, что даже если режим сочтет для себя невозможным выполнить эти требования, то ему все равно придется уступить в чем-то другом. 29 ноября Санс-Брис отправился в Испанию, поскольку требование венгерского правительства дать недвусмысленный ответ на вопрос о его признании ослабляло его позиции в стране. Прежде чем выехать, он обеспечил для Перласки немецкую визу и пообещал организовать для него бегство из страны через Швейцарию. Но Перласка не собирался дезертировать со своего поста. Он заявил венгерским партийным функционерам, что Санс-Брис уезжает, чтобы официально подготовить процедуру признания Испанией режима Салаши, а на время своего отсутствия оставил его, Перласку, исполняющим свои обязанности. Тем самым Перласка получил возможность спасать обитателей домов, которые находились под покровительством посольства Испании, которых как раз собирались забрать в гетто. Вплоть до полного окружения города он регулярно направлял в венгерский МИД ложную информацию, а иногда даже не боялся прибегать к шантажу, заявляя, что, если что-нибудь произойдет с его подопечными, в Испании всегда найдется несколько тысяч беженцев из Венгрии, благодаря свидетельствам которых можно будет отыграться за это. До конца деятельности этого человека количество находившихся под его защитой евреев выросло от 300 до 5 тысяч.