– Что? Что там еще есть? – тоже прошептал мальчик.

– Там очень странно, – таинственным тоном пропищал Ой-Ёй-Ёй. – Если долго стоять на одном месте, в голове начинаются голоса.

– Какие голоса? – не понял Денис.

– Ну, разные... – кивнул мышонок. – Они невидимые. Сидят в голове без всякого спроса! И у меня, и у сестренок. И даже у моего младшего братишки Ай-Яй-Яя.

И они такие странные, эти голоса. Кажется, что они тебе все время отвечают. Или чего-нибудь советуют.

– Зачем? Зачем же они говорят с вами? – глаза Дениса горели так, словно он был на пороге великого открытия. А ведь и правда!

– Вот и мы думаем – зачем, – развел лапками мышонок. – Мы ведь их ни о чем не спрашиваем!

– Ну, как, далеко еще?

– Вовсе нет, уже совсем близко, – пропищал Ой-Ёй-Ёй.

– Кстати, хочу тебя спросить: откуда у вас, мышей, такие странные имена?

– Почему же странные? – смешно фыркнул мышонок. – Они очень даже не странные. И к тому же со смыслом.

– Ну-ка, объясни!

– Очень просто, – тут же принялся увлеченно рассказывать Ой-Ёй-Ёй. – Однажды за папой гнался ужасный хищный кот. Он подстерег папочку из засады и уже хотел его слопать. И когда папа убегал, то поклялся Создателю всех мышей, что если спасется и на этот раз, обязательно назовет своих будущих детей первыми же попавшимися словами. А слова ему тогда попадались только такие – ох, ух да ах!

Мышонок тихонечко захихикал, живо представляя себе на бегу эту веселую сцену: родной папочка улепетывает со всех ног от наседающего на хвост кровожадного кота! Просто умереть со смеху, да и только!

Что ж, у мышей, должно быть, очень специфическое чувство юмора. Иначе их давно бы уже изловили коты, совы и прочие хищные враги.

– Наверное, Создатель услышал папины просьбы, – убежденно пропищал Ой-Ёй-Ёй. – На пути кота оказалась лужица очень кстати пролитого кухаркой масла. Папочка ее обежал стороной, а кот угодил прямо в масло.

– Ну да?! – засмеялся Денис. – И что же дальше?

– Тут все и закончилось. Папочка удрал в норку, а кот скатился по ступенькам в подвал и шлепнулся прямо в зеленую вонючую лужу!

В то время мамочка как раз поджидала нас. И когда мы родились – сестренки, я и младший братец, папа сдержал свое обещание. Так нас и назвали, по очереди – как папочка и пищал, убегая от этого противного кота. Поделом тому! А нам наши имена нравятся.

И мышонок весело запищал на все лады в притворном испуге, изображая своего убегавшего папочку.

Он проворно семенил по каменному полу впереди, а Денис торопливо шагал за ним. Раза два он брал мышонка на руки, чтобы малыш немного отдохнул. Но сверху тот плохо ориентировался, к тому же здесь были совсем другие запахи.

И Денис сажал мышонка обратно на пол, и они шли вместе. Туда, где их ждало Другое Место. И оно должно было, просто обязано оказаться ничем иным, как Сердцем Лабиринта Озорина.

Больше таких Других Мест, по мнению мышонка, здесь не было. И Денис очень хотел с ним согласиться. Одни бесконечные коридоры, ходы, повороты и стены. Сплошные стены, тянущиеся к небу в неизбывной жажде достичь его и тоже закрыть своими каменными руками.

Денис и прежде в своих ночных скитаниях пытался представить себе, как может выглядеть Сердце Лабиринта. Центр такого гигантского сооружения, строительным материалом к которому послужили целые скалы и утесы, должен был оказаться чем-то особенно великим и торжественным.

Иногда Денис думал, что там мог быть памятник самому Озорину. Тогда воображение рисовало ему обелиск, тонкая каменная игла которого терялась в облаках.

Порой он воображал себе огромную магическую книгу, страницы которой дышали как живые и были пропитаны сетками вен, артерий и сосудов, по которым вместе крови струились великие знания.

Подчас сердцем Лабиринта представлялось ему чем-то необычным, зашифрованным, нелогичным. Может, это было какое-то великолепное животное, один взгляд которого открывал человеку все тайны и заботы, мучившие его всю жизнь. Это могла быть волшебная ящерица навроде Марвина или змея с немигающим взором – символ мудрости. А, может быть, благородный олень или мудрый тигр.

Правда, в глубине души Денис все-таки сознавал, что вряд ли в центре столь великой головоломки его ожидает встреча с чем-то предсказуемым. С тем, что способен представить себе обычный мальчик, пусть даже и ученик Лицея Волшбы и Чародейства.

Сердцем наследия Озорина должно было оказаться нечто совсем иное. То, что лежит вне фантазий обычного человека. Ведь тем как раз и отличается волшебник от человека: человек хочет, а волшебник знает. И так, наверное, было всегда, покуда на свете существует магия.

По дороге Денис несколько раз спрашивал мышонка о том, что их ожидает, может быть, уже за очередным поворотом. Но тот никак не мог взять толк, чего от него хочет узнать этот большой человек.

– Я несколько раз там все обнюхал, когда бегал на разведку, – весело пищал мышонок, торопливо прошмыгнув у мальчика под самыми ногами с риском быть раздавленным. – Пойми, это – просто Место. Ничего в нем особенного нет. Конечно, кроме этих надоедливых голосов.

– Ну, уж скажешь! – недоверчиво возражал Денис, внимательно глядя под ноги и от этого сбиваясь с шага чаще обычного. – Как можно говорить так о месте, где ты можешь получить ответ на свои самые сокровенные вопросы? Ведь именно так многие рассказывают о Сердце Лабиринта.

– Не знаю, – честно отвечал мышонок. – А какие у тебя самые сокровенные вопросы?

– У меня? – удивлялся Денис. – Ну... не знаю пока. Я бы очень хотел найти своих друзей.

Спросить, как вернуть похищенные книги, которые один злодей украл из запретного места.

Узнать, из-за кого я попал сюда, в это чертово... в это... Ну, одним словом, в Лабиринт.

– И все? – удивился мышонок. – И ради этого тебе бы стоило приходить сюда?

– По-моему, ты, приятель, тоже порой судишь не дальше своего хвоста, – улыбнулся Денис.

– И вовсе нет, – возразил Ой-Ёй-Ёй. – Мы сколько ломали голову, как нам оттуда выбраться. А голоса каждый раз отвечали одно и то же.

– Что именно? – улыбнулся Денис.

– Они говорили: позовите кого-нибудь побольше. И он вам поможет. Голоса твердили это и мне, и сестричкам, и братику, и...

– Понятно, – поскорее перебил словоохотливого малыша Денис, сворачивая направо вслед за мышонком.

И то же мгновение кто-то в его голове тихо и мягко спросил:

– Что же тебе понятно на сей раз?

Леся и Макс мирно спали под грудой сухих ветвей, когда их окружили Рутгер и Руперт. По всему видно, Максим времени не терял. Все ближайшие кусты были изломаны и измочалены. Зато получилось нечто вроде маленького шалашика. Сюда не задувало ветром с полей.